Франк Петерманн: Ситуация

Я опять повернул рычаг. Весь корабль завибрировал. Свет погас, засветились тусклые аварийные лампочки.

— Полная перегрузка всех систем, — хрипло проговорил компьютер.

Я должен был это предвидеть. Новый анализатор потреблял намного больше энергии, хотя транспортацию я и произвел всего лишь в обсерваторию.

Постепенно вибрация прекратилась, восстановилось нормальное освещение. Бортовой компьютер сообщил:

— Энергетическое обеспечение нормализовалось. Причина перегрузки неизвестна.

Я медленно прошел в обсерваторию. В камере синтезатора лежал ремонтный справочник — такой же истрепанный и в пятнах масла, как и оригинал. Итак, мое новое, большое и мощное устройство действовало…

Чтобы сберечь энергию, других испытаний я не проводил. Нужно было поскорее завершить начатое. Попаду я на Землю или нет, здесь ничего не изменится. Мой долг — доставить людям накопленные мною знания. К сожалению, я никогда не узнаю, действительно ли…

Я проверил направление передающей антенны, соединил ее с анализатором и не спеша вернулся в лабораторию.

Встав так, чтобы оказаться в луче анализатора, сделал глубокий вдох и повернул рычаг.

Через некоторое время я пришел в себя. В корабле светились только аварийные лампочки, было холодно, я дрожал. По всему телу разлилась тупая боль. Компьютер молчал, пульт управления не проявлял признаков жизни. Для того, чтобы отправить меня на Землю, потребовались все резервы энергии. Скоро жизнь на корабле погаснет.

Я с трудом поднялся, прошел в обсерваторию и лег так, чтобы было видно Солнце.

После меня останется мой дневник…»

Тим Тэннер опустил тетрадь, из которой читал вслух, и огляделся. Остальные смотрели на него и молчали. Теперь все понимали, для чего был предназначен этот чудовищный, ни на что не похожий аппарат.

— Интересно, удалось ему возвращение? — спросил Ове Йоханссон.

— Если и удалось, то было это очень давно. Я об этом ничего не слышал, — сказал Тим. — И вообще сейчас телепортируется только неживая материя.

— Удвоение, — кивнул Герт. — Из-за этого исследования закрыли.

— А кто же был этот человек? — проговорил Тим Тэннер.

Людвиг Букас молча показал на обложку тетради, где было написано имя.

Трое космонавтов склонились к тетради, потом разом вскинули головы и в немом изумлении уставились на своего командира.

Рисунок А. В. ХОРЬКОВА