Уолтер Уильямс - Оголенный нерв

Ковбой достал из кармана куртки свой собственный инфокубик, вставил его в считывающее устройство, и на экранах возникли новые отметки — места для укрытия, разведанные им самым, больше о них никто не знал. Конечно, Аркадий заинтересован в том, чтобы поход Ковбоя завершился успешно, но кого-нибудь из его окружения могли подкупить каперы. Поэтому Ковбой предпочитал иметь свои собственные тайные укрытия. Так надежнее.

По броне машины забарабанили. В люк заглянул Доджер.

— Пора ехать, Ковбой, — сказал он, выплевывая жевательный табак.

— Сейчас, — отозвался тот, выдернул кабель из разъема на виске, высунулся наружу и взглянул на запад. Где-то там, за горизонтом, остались Скалистые горы цвета красного вина, полевой аэродром, принадлежащий ему и Уоррену. Ковбой почувствовал, как его охватывает странная апатия, смешанная со щемящей тоской.

— Че-ерт возьми, — произнес он, растягивая слова.

— Ничего не поделаешь, — посочувствовал Доджер.

— Вот если бы полететь…

— Ничего, — постарался утешить друга Доджер, — когда-нибудь появятся новые технологии, и способ доставки снова изменится. Ты еще полетаешь.

Заметив Аркадия, истекающего потом в тени дерева рядом с бронированным «паккардом», Ковбой вдруг понял, в чем истинная причина его душевного дискомфорта, и спросил:

— Где он только достает хлорамфенилдорфин?

— Этого нам знать не положено, — пожал плечами Доджер.

— Да еще в таких огромных количествах! Как ты думаешь, правда, что посредниками командуют орбиталы? Говорят, они управляют всем на Земле.

— Тише! — Доджер опасливо покосился в сторону Аркадия.

— Просто я хочу знать, на кого работаю. Если подпольем управляют орбиталы, тогда получается, что мы работаем на тех, с кем боремся. Разве не так?

— А разве мы с кем-то боремся? — не поднимая глаз, спросил Доджер.

— Ты понял, что я имею в виду.

«Если посредники и курьеры, — Ковбой снова взглянул на Аркадия, — всего лишь помогают орбиталам оборачивать деньги, то все разговоры о том, что мы последние свободные американцы на последней свободной дороге, — лишь романтические бредни. Иллюзии. А кто же я тогда на самом деле? Простофиля, шут гороховый на воздушной подушке. И даже еще хуже — инструмент в руках орбиталов».

— Советую тебе сосредоточиться на каперах, это куда важнее, — устало улыбнулся Доджер. — Ты ведь лучший курьер планеты, вот и занимайся своим делом.

Изобразив на лице улыбку, Ковбой захлопнул люк, разделся догола, вставил кабели в разъемы на руках и ногах, прикрепил их к браслетам на запястьях и голенях, присоединил катетер, надел сапоги и противоперегрузочный костюм, устроился в кресле, пристегнувшись к нему ремнями. Теперь его тело надолго останется неподвижным, а чтобы кровь не застаивалась, не затекали конечности, по кабелям будут подаваться электрические импульсы, заставляя мышцы постоянно сокращаться. В прежние времена, когда такой технологии еще не было, у пилотов, лежавших так же неподвижно в пронзающих небо «дельтах», руки и ноги иногда затекали так, что начиналась гангрена. Наконец, Ковбой вставил тонкие гибкие оптоволоконные кабели в разъемы на висках, над ушами, в затылок; осторожно надвинул шлем; на лицо надел резиновую маску, подающую в ноздри анестезирующий газ.

Когда машина станет пробираться сквозь Аллею, тело Ковбоя будет спать, управление возьмет на себя мозг. Все действия давно уже доведены до автоматизма.

Сигналы через пять разъемов на черепе поступали в мозг, и Ковбой мог видеть множество разнообразных вещей. Он словно бы стал душой машины, сердцем ее электронных и механических систем. Ковбой видел все, что происходит вне бронированного кожуха, а также панели управления. Он закрыл глаза и отдал приказ проверить готовность машины. В то же мгновение в мозге вспыхнули сотни индикаторов и датчиков.

Он запустил двигатель. Турбины, разгоняясь, заурчали. Постепенно урчание перешло в громкий вой, из сопла вырвался столб пламени. Не открывая глаз. Ковбой заметил, как Аркадий, Доджер и техники отодвинулись, сквозь дымку выхлопных газов наблюдая за стартом.

Последние несколько дней Уоррен с обычной для него тщательностью проверял все узлы и детали машины. Впрочем, это не совсем машина, есть в ней что-то и от самолета — она движется на воздушной подушке, не касаясь земли.

Ковбой улыбнулся в предвкушении опасной прогулки. Он был уверен, что пройдет со своим зверем через Границу, преодолеет коварную паутину многочисленных ловушек, расставленных по эту сторону Миссисипи. И тем самым еще на одну ступеньку возвысится над остальными знаменитыми курьерами, этими почти мифологическими героями, чьи подвиги давно уже стали легендами, а сами они, со своими глазами-радарами, с телами, напичканными современным оружием, давно превратились в настоящих идолов. Через чувствительные внешние датчики в мозг Ковбоя поступали изображения прерии, освещенной заходящим солнцем. Одновременно он принимал радиосигналы вражеских самолетов-разведчиков. Ковбой почувствовал, как наблюдающие за стартом словно отдаляются от него, уменьшаются в размерах. Теперь они по разные стороны — он может пройти Границу, а они нет. Ковбой смотрел на них с высоты своего величия и славы, жалея и презирая за неспособность испытать радость полета.