Уолтер Уильямс - Повелитель плазмы

Продавец сунул в карман полученные деньги, а девушка надела на шею цепочку с символом и подняла воротник. Символ энергии и силы приятно холодил ее кожу.

Теперь хорошо бы разобраться, где она находится.

— Как мне пройти к ближайшей станции подземки? — спросила она у продавца.

— Станция сразу за углом, — ответил старик, показав рукой.

Поблагодарив его, Айя торопливо пошла в указанном направлении. Но уже через десяток шагов ее остановил приятный аромат, исходивший от другого импровизированного лотка. Девушка направилась к нему. Полная розовощекая женщина издали приветливо улыбалась потенциальной покупательнице. Но, чем ближе подходила Айя, тем сдержаннее становилась улыбка продавщицы. Когда девушка подошла к самому лотку, лицо женщины олицетворяло озабоченность.

— Вы уж извините, но тушеная баранина только что кончилась, — произнесла продавщица, разводя руками. — А хлеб еще не подвезли. Есть жареный голубь, но его пережарили, и вы, конечно, не возьмете его.

Женщина еще раз широко развела руками и отвернулась, старательно перекладывая какие-то продукты с места на место.

Айе все стало ясно.

— В любом случае, спасибо, — с иронической улыбкой произнесла она.

Через улицу она заметила другого продавца. Направилась к нему и купила тарелку макаронного супа и свежие овощи, выращенные на чьей-то крыше. Вкус пищи для нее не совсем привычный, но сейчас не до того. После нескольких часов, проведенных в подземелье, лакомством покажется даже вчерашний бутерброд.

И Айя с аппетитом ела, не снимая с плеча сумку с тремя плазменными батарейками.

Тем временем к пышнотелой продавщице, что работала через дорогу, подошел какой-то джаспериец. Айя хорошо слышала весь их разговор. Мужчина попросил тушеную баранину, хлеб и жареного голубя. Все он тут же получил безо всяких ссылок и оговорок. Значит, Айя не ошиблась в своем предположении. Для нее у продавщицы ничего не нашлось только потому, что она здесь чужая.

Она уже немного привыкла к тому, что ее считали здесь чужой мужчины джасперийцы, но почувствовать отчужденность со стороны приветливой женщины оказалось особенно неприятно.

Доев макаронный суп и поставив тарелку на прилавок, Айя поблагодарила продавца и пошла своей дорогой. На углу ей повстречалась группа молодых джасперийцев. Парни недоброжелательно посмотрели на нее.

— На этой территории барказиане не обслуживаются, — выразительно произнес один из них.

«Спасибо за информацию, — мысленно поблагодарила Айя. — Это я уже поняла».

Что ж, теперь Айя имела значительно лучшее представление об этом районе, и понятие «быть осторожнее» для нее наполнилось конкретным смыслом.

Вот и наступил великий праздник — День Сенко.

К этому времени внимание к неизвестному источнику плазмы заметно поубавилось, и Менгене согласился предоставить Айе выходной.

В праздничный день она оделась особенно тщательно, подобрав цвета, которые шли ей больше других: черный, ярко-красный, зеленый и золотистый. Аккуратно уложила волосы большими кольцами. В другие дни ей обычно не до укладки, а теперь она уж постаралась. На руку надела браслет с маленьким желтоватым диском, подаренный ей в лучшие дни Гидом. А на шею, под блузку — дешевый металлический амулет. Оценивающе посмотрела на свое отражение в зеркале и, вполне довольная, немного погримасничала. Затем повесила на плечо сумку и вышла из дома. Батарейки прихватила с собой в надежде провернуть в ходе праздника это выгодное дельце.

Выйдя из вагона подземки и поднявшись на поверхность, Айя обнаружила, что улицы уже полны народа. Погода стояла чудесная. Под Щитом белели всего несколько легких облачков.

Улицы приобрели праздничный вид. На балконах стояли женщины в ярких развевающихся платьях. Ни у одного мужчины не могло возникнуть сомнение в том, что они сегодня веселы и доступны.

Сами мужчины бродили по улицам с живописными уборами на головах, напоминающими хохолки с кисточками. Многие из них обнажили свои торсы и виртуозно расписали их красками. Главное занятие мужчин сегодня заключалось в том, чтобы петь и пить. Тем более что в музыке недостатка не ощущалось. Жители вытащили и установили на балконах, подоконниках все, что только могло издавать какие-нибудь звуки. Эти звуки, называемые сегодня музыкой, сотрясали воздух и стекла и, как ни странно, создавали у многочисленных прохожих приподнятый настрой.

Айе казалось, что дрожал и сотрясался сам тротуар. Ее губы невольно растягивались в улыбке, а тяжелая сумка не мешала ей слегка пританцовывать.