Александр Силаев - Армия Гутэнтака

- Стоять, - спокойно и уверенно сказал Миша.

- У меня есть любимый человек, - призналась она. - Вы понимаете?

Уже на грани слез, это видно. Она знала, что с птенцами Фиолетовой Рыси спорить нельзя, а плакать можно хоть с кем. Гутэнтак рассмеялся почти по-доброму.

- Он мудачишка, твой парень, - ласково сказал он. - Хорошо, не хочешь баков - не надо. Шагаем отсюда.

Миша взял ее под руки, и они пошли.

Гутэнтак изучающе смотрел на ее ласковое лицо. Глаза, губы, чистая кожа. Наверняка студентка. Жаль, что девушка больше не улыбается. Впрочем, оформить бабу - это неприятная для них процедура...

Они отошли за невзрачные обрушенные ларьки.

Миша прижал девушку к темнокрасной стене, впился в губы. Руки расстегнули ей куртку. Юбка задралась вверх, ладони легли на бедра.

У нее останутся синяки, подумал Гутэнтак. Он смотрел на друга и блаженно щурился.

...В декабре темнеет рано, а заканчивается поздно.

- Получится, попробуй! - рявкнул просветленный Валентин Юдин.

Удар.

Кирпич рухнул расколотыми половинками.

- Теперь ты!

- У меня сломана рука.

- Тем более. О том, кто дерется раненым, слагают песни.

Удар. Адская боль и ничего.

- Представь, что бьешь не по кирпичу. Это форма, пустота. Учись видеть формы. Стань буддой. Представь, что бьешь по пустоте, которая за кирпичом. Давай сделаем проще...

Мастер Юдин поднял с пола спичечный коробок. Поставил под кирпич.

- Представь, что бьешь по этому коробку.

Гутэнтак ударил. Снова полное ничего.

- Наверное, ты лишен таланта, - вздохнул мастер Юдин.

Лишен таланта - страшное обвинение. Таких карали одним способом, страшно и навсегда. Изгнание в мир, а как же иначе?

...Мастер Клык сиял золотыми часами и белоснежной рубашкой. Мастер Клык был в черном костюме и в настроении.

- Биографию десяти немецких философов, - с ухмылкой попросил он. Наизусть.

- Пожалуйста, - белозубо улыбнулся Михаил Шаунов. - Все мы знаем Иммануила Канта, но я все-таки начну с Лейбница.

Клык поощрительно погладил свой галстук. На второй парте Ирина Гринева рисовала в тетради зеленого дракона, лампа в кабинете 2-05 жужжала по-прежнему. Шаунов рассказывал про несчастную любовь к Лу Саломе, миновав уже четвертого немца.

Дурацкое задание. Просто надо нагрузить память и понять, что немецкие философы тоже жили.

...Он вошел с опозданием. Ребята уже сидели по-тихому. Просветленный Александр Берн вывалил на пустую парту пять томиков Кастанеды.

- Это любопытное чтиво, - зевнул он. - Но не лучше ли один раз попробовать, чем всю жизнь читать? Жизнь интереснее литературы. Сегодня мы изучим дымок дона Хуана. У нашего министерства есть закрытые плантации на югах. Да какие плантации? У меня делянка в Сосняках. Если будете падать в обморок, то не бойтесь. Не стесняйтесь обоссаться или блевать, в данном случае это норма.

Двое воспитанников знающе усмехнулись. Пацанами они ездили на юг и шли сквозь пули через "линейку". Плантации охранял гвардейский резерв. Камуфляжные отстреливали местную молодежь, дурную и охочую до халявы. Чудаки лезли на свою смерть, но некоторые возвращались.

Тогда они счастливо миновали "линейку", но ошиблись в пропорции. Из нижнего мира ухнули дальше вниз. Там они видели лицо Дьявола. И блевали, конечно, и обоссались. Десять часов лежали немые и без движения. Местные крестьяне отхаживали их пощечинами, пробовали поить спиртом. К вечеру пареньки вернулись в себя. Название корешков не помнили. А вот лицо Дьявола на всю жизнь. Его нельзя описать. Но если видишь, то не спрашиваешь, кто это.

Два года их сознание улетало. Парни бродили по иным мирам, беседовали с их обитателями, были на Орионе. Потом что-то щелкнуло внутри, и вторая жизнь прекратилась. Зато сейчас они слушали с усмешкой: тертые калачи. Они не сильно уважали мастера Берна, но мастер Берн видел этих парней.

Он знал, что преподаст им урок. Он сделает это сегодня или увезет их на уик-энд в Сосняки.

...Просветленная Ольга Вьюзова излучала энергию, молодость и апрель все слагаемые секса. Ей было двадцать шесть, она пришла на занятие в мульти-пиджаке и прозрачной блузке. Мастер Вьюзова весенне-ласково улыбалась молодым людям, хотя не исключено, что мастер Вьюзова улыбалась самой себе - кто знает?

Гутэнтак смотрел на нее, не отрываясь. Он заметил над левым соском золотистый значок советника. Это значит, что заслуги перед Родиной сделали ее первой в роду новых аристократов. А ей только двадцать шесть.

- Наш предмет занимается любовью, - уточнила она. - Но спать мы не будем. Я понимаю, что Центр поощряет секс во всех его проявлениях. И Центр правильно делает. Мы будем много говорить о сексе, как, впрочем, и о многом другом. Но я хочу предупредить группу: любовью как таковой мы заниматься не будем.