Роберт Сойер - Жить дальше

— Звонить Саре, — сказал он; ему нужно было услышать её голос.

— Алло?

— Привет, дорогая, — сказал он. — Как… как спектакль?

— Отлично. У того парня, что играл Тевье, голоса немного не хватает, но он всё равно очень хорош. А как твои крылышки?

— Здорово. Просто здорово. Я сейчас иду к метро.

— О, хорошо. Только я тебя уже, наверное, не дождусь.

— Конечно, конечно, ложись. Только оставь мою пижаму в ванной.

— Ладно. Увидимся.

— Ага. И…

— Да?

— Я люблю тебя, Сара.

Когда она ответила, в её голосе слышалось удивление.

— Я тоже тебя люблю.

— И я уже иду домой.

— Но я всё равно не понимаю, — сказал Дон в 2009, после того, как Сара догадалась, что первое послание с Сигмы Дракона — это опросный лист. — Я не понимаю, с какой целью инопланетяне могут интересоваться нашей моралью и этикой. Ну, то есть — разве им не всё равно?

Сара и Дон снова были на одной из своих вечерних прогулок.

— Потому что, — ответила Сара, когда они проходили мимо дома Фейнов, — все разумные расы со временем столкнутся с похожими проблемами, и если в их среде имеются индивидуальные психологические вариации — а они обязательно есть, если только они не объединились, как ты предлагал, в ульевый разум — то они эти проблемы обсуждают.

— Почему ты считаешь, что психологические вариации обязательно есть? — спросил он.

— Потому что вариативность — это то, без чего нет эволюции: если нет вариаций, то естественному отбору нечего закреплять, а без естественного отбора нечему вывести разнообразие видов из слизи. Психология ничем не отличается от любого другого сложного признака: она обязательно будет вариативна в любом месте вселенной. А это означает наличие споров по фундаментальным вопросам.

— Ладно, — согласился он. Задувал прохладный ветер; он пожалел, что не надел рубашку с длинным рукавом. — Но проблемы морали, которые обсуждают они , совершенно не обязательно те же, что обсуждаем мы .

Сара покачала головой.

— Готова биться об заклад, что перед ними встанут те же самые вопросы, что и перед нами, поскольку развитие науки всегда ведёт к одним и тем же базовым моральным затруднениям.

Он пнул камешек носком башмака.

— Например?

— Ну, возьмём, к примеру, аборт. Именно научный прогресс вывел его на первый план; технология, позволяющая надёжно прервать развитие плода, не убив и не искалечив мать — это достижение науки. Теперь мы можем это делать, но должны ли мы делать это?

— Но, — сказал он, — предположим, что драконианцы — это и правда драконы — ну, вроде как, рептилии. Я знаю, что это наверняка не так; я знаю, что название образовано от созвездия, которое и видно-то только с нашей стороны. Но допустим. Если это раса разумных рептилий, то аборт — не технологическая проблема. Уничтожение яиц в кладке не наносит матери совершенно никакого вреда.

— Ладно, хорошо, допустим, — сказала она. Камешек, который Дон раньше пнул, теперь оказался у ней на пути, и она отправила его ещё дальше. — Но это не аналог аборта; аналог аборта — это уничтожение оплодотворённого яйца до того, как оно будет отложено, пока оно находится в организме матери.

— Некоторые рыбы вымётывают неоплодотворённую икру в воду, и только после этого она оплодотворяется семенной жидкостью самцов, которые также выпускают её прямо в воду. Оплодотворение происходит вне организма самки.

— Хорошо, — сказала Сара. — У существ такого типа не будет проблемы абортов в именно такой же форме, как у нас, но, как я говорила в «As It Happens», у водных существ вряд ли когда-либо появятся радио и другие технологии.

— Но всё-таки, почему аборт — это моральная проблема? То есть, для людей-то понятно — потому что мы считаем, что в какой-то момент в теле появляется душа, и мы не можем договориться, в какой именно. Но в послании инопланетян нет ничего про душу.

— «Душа» — это просто сокращённое название для вопроса о том, когда начинается жизнь, а этот вопрос касается уже всех — по крайней мере, тех рас, у которых есть собственная программа SETI.

— Почему?

— Потому что SETI базируется на понимании того, что жизнь, как антитеза не-жизни, важна, и что поиск её осмыслен. Если тебя не волнует разница между жизнью и не-жизнью, то ты занимаешься астрономией, а не SETI. А где проходит эта граница, всегда было интересно людям, которые ценят жизнь. Большинство людей согласятся, что убить собаку без особой на то причины — плохо, потому что собака, очевидно, живая — но живой ли эмбрион? Это спорно; и каждая раса должна будет определить, когда же он становится живым.