Роберт Сойер - Жить дальше

— Этого не может быть, — сказала она, включая, тем не менее, компьютер. — Мне бы сказали до того, как оповещать прессу.

— Я говорю тебе, как есть, — ответил он. — Они хотят тебя в вечерний выпуск «As It Happens».

— Э-э… конечно. Но это наверняка какая-то утка. «Декларация принципов» требует, чтобы…

— Сет Шостак прямо сейчас рассказывает о нём на американском радио. По-видимому, они приняли сигнал вчера вечером, и кто-то проболтался.

Компьютер Сары всё ещё загружался. Из динамиков послышалась стартовая мелодия Windows.

— Что в сообщении?

— Никто не знает. Оно общедоступно, и сейчас вксь мир пытается его разгадать.

Сара обнаружила, что барабанит пальцами по краю стола и мычит что-то неразборчивое по поводу медленной загрузки компа. Большие иконки начали заполнять десктоп, а маленькие выскакивать одна за другой в системном трее.

— Ну, всё, — сказал Дон. — Пора бежать. Меня ждут в операторской. Тебе сегодня позвонят насчёт интервью. Сообщение в сети повсюду, и на слэш-доте тоже. Пока.

— Пока. — Она положила трубку левой рукой, правой в это время энергично двигая мышкой, и скоро сообщение — обширный массив нулей и единиц — появилось у неё на экране. Всё ещё сомневаясь, она открыла ещё три браузерных окна и принялась искать информацию о том, когда и как сообщение было принято, что про него уже известно и прочее.

Никакой ошибки. Сообщение было подлинным.

Рядом не было никого, к кому можно было обратиться, но она, откинувшись на спинку кресла, всё-таки произнесла эти слова, слова, которые были мантрой участников программы SETI с тех пор, как их написал Уолтер Салливан в своей знаменитой книге:

— Мы не одни …

— Профессор Галифакс, правда ли, что мы можем никогда не догадаться о том, что пытаются нам сказать инопланетяне? — спрашивала ведущая — её звали Кэрол Офф — тогда, в 2009, в радиоэфире программы «As It Happens». — Я имею в виду, мы живём на одной планете с дельфинами, и до сих пор не знаем, о чём они говорят. Как вообще возможно понять, о чём говорят существа из другого мира?

Сара улыбнулась Дону, сидевшему в звукооператорской по другую сторону стекла; они много раз обсуждали этот вопрос.

— Ну, во-первых, вполне возможно, что никакого языка дельфинов не существует, по крайней мере, такого богатого и абстрактного, как наш. У дельфинов меньший, чем у людей, мозг, если брать его в отношении к массе тела, и огромная его часть занята исключительно задачами эхолокации.

— То есть, возможно, что мы не расшифровали их язык, потому что и расшифровывать нечего? — спросила ведущая.

— Именно. Кроме того, из того факта, что мы с одной планеты, вовсе не следует, что у нас больше общего с ними, чем с инопланетянами. На самом деле у нас с дельфинами очень мало общего. У них даже рук нет, а вот у инопланетян они наверняка есть.

— Откуда вы знаете?

— Из того факта, что они построили радиопередатчик. Тем самым доказав, что они — технологически развитые существа. Они почти наверняка живут на суше, из чего, опять же, следует, что с ними у нас больше общего, чем с дельфинами. Чтобы заниматься металлургией и всем прочим, необходимым для радио, нужен огонь. Плюс, конечно, использование радио подразумевает понимание математики, и это тоже роднит нас с ними.

— Не все из нас сильны в математике, — сказала ведущая. — Но означают ли ваши слова, что тот, кто послал это сообщение, должен иметь много общего с тем, кто пытается это сообщение получить ?

Сара помолчала несколько секунд, раздумывая.

— Гмм… да. Да, я думаю, это так.

Доктор Петра Джоунз была рослой, безупречно одетой негритянкой лет тридцати на вид — хотя, как полагал Дон, насчёт работников «Реювенекс» никогда нельзя быть уверенным. Она была очень красива, с высокими скулами и живыми глазами и волосами, заплетёнными в дреды — стиль, который уже несколько раз входил в моду и выходил из неё. Она явилась для еженедельного осмотра Дона и Сары — часть её регулярной поездки по городам и весям, в которых живут клиенты «Реювенекс».

Петра сидела в гостиной дома по Бетти-Энн-драйв, скрестив свои длинные ноги. Напротив неё было окно, одно из двух, расположенных по разные стороны от камина.

На улице таял снег; наступала весна. Петра посмотрела на Сару, потом на Дона, и наконец, произнесла:

— Что-то пошло не так.

— В смысле? — тут же отозвался Дон.

Но Сара просто кивнула, и её голос был полон печали.

— Я не регрессирую, верно?

Он почувствовал, как сердце пропускает удар.