Гоар Маркосян-Каспер - Все зависит от тебя

— По-моему, ты слишком усложняешь, — сказал Маран недовольно. — Она и искала, и пробовала, перебрала массу партнеров, я не мешал ей в этом, как и она не мешала мне, и никаких таких заскоков… Не думаю, что для нее это значило больше, чем для меня, в конце концов, в подобных отношениях нет ничего особенного, так, приятное дополнение к товарищеским, если их что-то отличало от прочих, то лишь относительное постоянство, и то в силу обстоятельств, а не… Я просто не знаю, что за муха ее вдруг укусила.

— Я знаю. Ты ошибаешься. Тебе только кажется, что для нее это было тем же, что для тебя. Обычное заблуждение мужчины. А насчет мухи… Ее утешало то, что для тебя все женщины одинаковы. Пусть не она, но и никакая другая… И вдруг она узнала, что ты женился. Зная тебя, она сразу поняла, что это возможно только в одном случае. И в ней все всколыхнулось. Зависть, ревность, обида на судьбу… Это требовало выхода. Конечно, она могла бы, так сказать, «одолжить» тебя у жены, я думаю, ты не сумел бы сказать ей «нет»?

Маран молча покачал головой.

— Но она натура тонкая и понимает, что это было бы по обязанности. Без желания. С внутренней злостью. И она не стала этого… вымогать. Но решила напомнить тебе, что привлекательна, обольстительна… хоть и знает, что это бессмысленно… Не переживай, Дан. Она все-таки взялась не за меня, допустим, или за Мита с Сантой, которые тут маячат день-деньской, а за тебя, то есть ты ей нравишься. Но ты лицо не главное. Зачем тебе быть средством или орудием? Возьми себя в руки. Выбрось это из головы. У тебя замечательная жена…

Дан судорожно вздохнул.

— Я понимаю, у Ники нет тех навыков, земные женщины не ведают о существовании омутов, куда так приятно прыгать вниз головой. Но ведь не она в этом виновата.

— В конце концов, — сказал Маран, — ты у нее в долгу. Ты сам говорил, что она сделала тебя мужчиной. Так сделай теперь из нее женщину, черт возьми!

Дан продолжал молчать, но внутри, про себя, сдался, и Маран это понял, не стал больше ничего говорить, а взялся за свои бумаги.

— А что я Ниле скажу? — спросил Дан, намолчавшись.

Маран и Поэт переглянулись.

Послышался звонок, Маран машинально нажал на клавишу, и Нила сообщила:

— Пришли из визора. Впустить?

При звуке ее голоса Дан залился краской, Маран посмотрел на него, огорченно покачал головой, бросил:

— Через три минуты, — выключил селектор и снова повернулся к Поэту.

Тот развел руками.

— Ладно, — сказал Маран, — я беру это на себя. Идите к Наи, я обещал ей привести вас на завтрак. Я подойду через полчаса.

Наи оказалась не одна, в углу дивана пристроился Олбрайт со своей минеральной, на сей раз он топил, так сказать, в стакане не волнение, а восхищение, даже изумление, во всяком случае, взгляд, которым он проводил поднявшуюся при виде гостей с места Наи, выражал нечто в этом роде.

Наи встретила Поэта и Дана в центре комнаты и сказала, протягивая руки, одну Дану, другую Поэту:

— Вы так быстро вчера сбежали, что я не успела с вами поздороваться.

— Мы предпочли ретироваться через дверь, — возразил Поэт, перехватывая обе ее руки и целуя сначала одну, потом другую, — пока Маран не выкинул нас в окно.

— Маран скорее выкинет меня, чем тебя, — засмеялась она.

— Нет, тут ты ошибаешься, — сказал Поэт серьезно. — Он к тебе приговорен.

— А к тебе разве нет? — так же серьезно ответила она.

Они смотрели друг на друга с полным пониманием, и Дан подумал с легкой завистью, что у Поэта редкостный дар моментально находить общий язык с женщинами и при том в разных плоскостях или в разного рода ситуациях: легко и непринужденно, почти, как Маран тогда, в Дернии — но внешностью Марана не обладая, он отыскивал себе подружек на ночь даже на Земле, где установки совершенно иные, и он же запросто наладил доверительно-дружеские отношения с Наи точно так же, как в свое время с Никой, чего Дан долго не мог переварить, ревновал и злился, не подозревая еще, насколько скрупулезно Поэт придерживается тех же правил, что Маран, кодекса кевзэ, если уж быть точным, который позволяет сколько угодно меняться случайными партнершами, но абсолютно не допускает даже коснуться возлюбленной друга… правда, когда они с Никой только попали в Бакну, ни о какой дружбе с Поэтом речи, конечно, не было, наверно, сработало чувство гостеприимства или нечто схожее… С Наи Поэт подружился еще быстрее, он ведь и общался с ней всего месяца полтора или чуть больше, правда, Маран, естественно, не думал ревновать или ставить какие-то препоны, наоборот, да и сама Наи… Она удивительно быстро поняла характер Марана и, в отличие от многих других женщин, которые пытаются оторвать любимого человека от прочих дорогих ему людей, сосредоточить все его привязанности на себе одной и, в итоге, превращают свою и его жизнь в поле боя, открыла для этих людей дом и душу, что Дан знал по себе…