Роберт Силверберг - К черной звезде

Роберт Силверберг

К черной звезде

Перевод С. Монахова

Мы подошли к черной звезде - микроцефал, приспособленная и я - и началась наша вражда, Хотя нас было не так много, чтобы ссориться. Микроцефал родился на Квендаре-IV. У тамошних жителей была серая сальная кожа, ненормально развитые плечи и почти начисто отсутствовала голова. Он... оно... было, по крайней мере, абсолютно чужим. Девушка же - нет, поэтому я ненавидел ее.

Она родилась на планете системы Проциона, где воздух был более или менее земного типа, а гравитация в два раза превосходила земную. Были на этой планете и другие отличия. Приспособленная была широка в плечах и широка в талии - куб из плоти. У нас были специалисты по генной инженерии, которые работали с человеческим материалом и превращали его в нечто почти столь же чуждое человеку, как микроцефал. Почти.

Мы назывались научной экспедицией, посланной для наблюдения за последними днями умирающей звезды. Большое достижение межзвездного содружества. Возьмите наугад трех специалистов, суньте их в корабль, запустите их через половину Вселенной посмотреть на то, чего еще не видел никто. Замечательная идея. Благородная. Вдохновляющая. Каждый из нас хорошо знал свое дело и был идеальным кандидатом для полета. Но у нас не было ни малейшего желания сотрудничать - мы ненавидели друг друга.

Приспособленная - Миранда - находилась у приборов в тот день, когда черная звезда действительно вошла в зону нашей видимости. Она изучала ее несколько часов, прежде чем соизволила довести до нашего сведения, что мы у цели.

Я вошел в рубку. Мускулистый корпус Миранды полностью заполнял глянцевитое кресло. Сбоку стоял микроцефал; коренастая фигура на костлявых, словно у треножника, ногах. Широкие плечи были сгорблены и почти закрывали крохотный бугорок головы. Вообще-то, нет никакого резона в том, что мозг обязательно должен находиться в черепе, а не в безопасной глубине грудной клетки. И все же я так и не смог привыкнуть к виду этого существа. Боюсь, я просто нетолерантен к инопланетянам.

- Погляди, - сказала Миранда, и экран засветился.

Черная звезда неподвижно висела в центре, на расстоянии около восьми световых дней - ближе подходить было небезопасно. Она была не совсем мертвой и совсем не черной. Я рассматривал ее с почтительным благоговением. Это был внушительный, около четырех солнечных масс, остаток гигантской звезды. На экране это походило на необычных размеров лавовое поле. В море раскаленной магмы плавали острова пепла и шлака размерами с планету. Тусклый красный свет озарял экран. Малиновый круг на черном фоне. В гибнущей звезде еще билась былая сила. В глубинах этой кучи шлака стонали и задыхались атомные ядра. Однажды свет этой звезды озарит Солнечную систему. Но я не стал даже и думать ни о биллионах лет, которые пройдут до того времени, ни о тех цивилизациях, которые обнаружат источник этого света и жара накануне его гибели.

Миранда сказала:

- Я уже замерила температуру. В среднем поверхность нагрета до девятисот градусов. Совершить посадку не удастся.

Я проворчал:

- Что толку в _средней_ температуре? Замерь местную. На этих островах...

- Пепел дает двести пятьдесят градусов. Разломы - на тысячу градусов больше. Средний нагрев - градусов девятьсот, и ты сгоришь, как только сядешь. Скатертью дорога, братец. Благословляю тебя.

- Я не говорил...

- Ты имел в виду, что на этом огненном шарике можно найти место для посадки, - огрызнулась Миранда. Голос ее походил на звук тромбона, так как ее грудная клетка была отличным резонатором. - Ты подлым образом бросил тень на мою способность.

- Мы используем для исследований краулер, - сказал микроцефал резонирующим на свой лад голосом. - Никто и не собирался совершать посадку лично.

Миранда утихла. Я благоговейно вперился в экран.

Звезда умирала долго, и реликт, который я разглядывал, потрясал меня своим возрастом. Он пылал миллиарды лет, пока водород - его горючее - не иссяк полностью, и термоядерная топка не стала медленно гаснуть. У звезды была защита от охлаждения. Как только горючее кончилось, она начала сжиматься, увеличивая собственную плотность и преобразуя потенциальную энергию гравитации в тепло. Она возродилась к новой жизни, на этот раз - белого карлика, с плотностью, измеряемой тоннами на кубический дюйм. Она довольно стабильно горела, пока не стала черной.

Мы изучали белые карлики сотни лет и знали все их секреты - как мы считали. Кусочек вещества белого карлика, кружащийся сейчас вокруг Плутона, помогал тамошней обсерватории вести за нами наблюдение.