Роберт Силверберг - Пасынки Земли

– Мне кажется, что какой-то смысл в этом есть, – очень тихо произнес Эвинг-3. – Но при этом остается один лишний Бэрд Эвинг, не так ли? После того, как ты спас Эвинга-2, почему ты решил остаться в живых?

Эвинг-1 пожал плечами:

– Я не отважился на самоубийство, поскольку не знал последствий этого поступка.

– Нет, знал! – обвиняющим тоном произнес Эвинг-3. – Ты знал, что спасенный тобой Эвинг-2 остается в живых. Ты мог бы оставить ему записку, но не сделал этого. И поэтому он совершил еще один временной круг, оставил мне записку и сошел с дороги.

Эвинг-1 грустно улыбнулся:

– По-видимому, он был более храбрым, чем я.

– Но как это может быть? Разве мы все не одинаковы?

– Это так, – снова печально улыбнулся Эвинг-1. – Но человек существо очень сложное.

Жизнь не является простой последовательностью логически обоснованных событий. Она, скорее, является переходом от одного сурового решения к следующему. Во мне, в первом Эвинге, только зарождалась мысль о самоубийстве, а во втором Эвинге она уже созрела. Я смотрел на происходящее одними глазами, он – несколько иными. И вот я здесь, а он там.

Эвинг-3 понял, сердиться бесполезно. Человек, который сидел напротив него, был им самим, а кому, как не ему, знать, что он всегда был полон внутренних противоречий, что в нем собраны много различных сильных и слабых черт, – такое характерно не только для него, Бэра Эвинга, но и для любого другого человека. Сейчас не время для упреков. Однако надо решать вновь возникшие серьезные проблемы.

– Так что же нам теперь делать? – спросил он.

– Существует причина, из-за которой я снял тебя с корабля. И она вовсе не в том, что я хочу остаться здесь, на Земле.

– А в чем же?

– Машина времени, которая есть у Майрака, поможет спасти Корвин от клодов, – уверенно произнес Эвинг-1.

Эвинг-3 раскрыл рот от изумления:

– Каким образом?

– Я заехал сегодня утром к Майраку, и он встретил меня с распростертыми объятиями. Он очень обрадовался, что я вернулся, чтобы взглянуть на его машину времени. Вот тогда-то я и понял, что ты был там вчера и не вернулся на эту карусель, – он покачал головой. – Я рассчитывал, понимаешь, на то, что ты станешь единственным из Эвингов, который по-настоящему двинется дальше вдоль русла времени, в то время как все остальные вертятся между четвертым и вторым днем, гоняясь друг за другом. Но ты разорвал эту цепь и все перепутал.

– Это ты все перепутал, – огрызнулся Эвинг-3. – Предполагалось, что ты не останешься в живых.

– Но ведь и тебе не полагалось существовать в пятом дне!

– Перебранкой делу не поможешь, – более спокойно произнес Эвинг-3. – Ты говоришь, машина времени землян может спасти наш Корвин. Но каким образом?

– Я пришел именно к такому выводу. Сегодня утром Майрак показал мне различные способы применения своей машины. Она может быть преобразована во внешнее развертывающее устройство, излучение которого способно забрасывать предметы любых размеров назад в прошлое.

– Флот клодов! – тотчас воскликнул Эвинг-3.

– Да, флот клодов! Мы устанавливаем проектор на Корвине и ждем, пока не появится флот неприятеля, а затем отбрасываем их назад, ну, скажем, на пять миллиардов лет, причем без обратного билета.

Эвинг-3 улыбнулся:

– А я отправился домой и вот-вот должен был стартовать, в то время как ты уже все знал…

Эвинг-1 пожал плечами:

– Тебе ведь не довелось присутствовать на демонстрации машины времени. Мне просто повезло. Сразу же после того как Майрак заявил, что способен управлять временем, в голову мне пришла мысль: это то, что нам надо.

– Что же ты теперь предлагаешь? – спросил Эвинг-3.

– Вернемся к Майраку и возьмем у него чертежи устройства. А затем сразу на корабль и…

Эвинг-3, взглянув на своего двойника, сказал:

– Что же ты замолчал? Я жду!

– Это… это ведь одноместный корабль? – спросил Эвинг-1 дрогнувшим голосом.

– Да, – подтвердил Эвинг-3. – Я долго ждал, когда ты подойдешь к этой проблеме. Наконец ты вспомнил, что, к несчастью, это одноместный корабль.

После того как мы раздобудем чертежи, нам надо решить, кому из нас возвращаться на Корвин, а кому остаться здесь.

Он понимал, что страдания на хмуром лице его двойника были зеркальным отображением его мук. Ему было очень тяжело, и он знал, что его двойник испытывает такое же чувство. Он физически ощущал муки бессилия человека, глядящего на себя в зеркало и отчаянно пытающегося предпринять что-либо такое, на что не могло быть способно заключенное в зеркале его отражение.