Роберт Силверберг - Смерть труса

– А почему бы и нет? – раздраженно произнес Барретт. – Неужели ты абсолютно уверен в том, что я не в состоянии этого сделать? Неужели ты полагаешь, что я круглый идиот?

– Я этого совсем не говорил.

– Тогда отдай мне эту машину! Дай мне возможность самому убедиться в том, что я в состоянии с нею сделать. Ты же знаешь, Дэйв, что я всегда мечтал о чем-нибудь вроде этого. Всегда, всю свою жизнь. Об одном, очень значительном научном проекте – одной, главной в своей жизни работе. Только ты в состоянии понять это.

– Разумеется, я все понимаю. Просто я считаю, что в Институте…

– Институт – это кладбище идей! Им наплевать на все эти возможности, которыми хочу воспользоваться я. Я непременно сделаю из этого что-нибудь значительное, Дэйв. Вот увидишь. Что-нибудь очень важное. Что-нибудь грандиозное. – Его голос поднялся до крика. – Что-нибудь, о чем будут долго помнить!

Прежде, чем ответить, Дэйв долго вглядывался в ставшее мертвенно-бледным лицо приятеля. Лоб его покрылся морщинами, он стал растерянно покачивать головой.

– Успокойся, Барретт. Извини меня, но ответ мой однозначен – нет.

Он повернулся в сторону лестницы, и явная твердость этого его намерения покинуть лабораторию и больше не возвращаться к этой теме распалила Барретта Маркса в еще большей мере, чем спокойное, безмятежно-самодовольное выражение лица Дэйва. Пальцы его правой руки сами согнулись в очевидном, рефлекторном стремлении плотно сомкнуться вокруг какого-нибудь оружия, а глаза тут же и нашли таковое: блестящий с хромированной поверхностью стальной прут, валявшийся на покрытом пылью ящике для запасных частей. Он схватил его, прут прочертил в воздухе яркую параболу и обрушился прямо на правый висок Дэйва Лоуэлла. Тот безмолвно, не испустив даже стона, свалился на пол.

Барретт уставился на дело рук своих и тут же стал глубоко раскаиваться в этом своем мимолетном импульсе. Ом склонился над Дэйвом и стал бессвязно что-то произносить, пытаясь выразить охватившее его чувство сожалении о совершенном и желание помириться. Затем он увидел кровь, хлынувшую из глубокой треугольной раны на голове Дэйва, и понял, что тому уже никогда не услышать его мольбы о прощении.

– О, Боже, Боже! – громко воскликнул он.

Это непроизвольное обращение к Богу тотчас же напомнило ему слова, услышанные им от Дэйва, машину, центральный голубой луч, который все так же продолжал играть на поверхности пустой платформы.

Он обхватил тело Дэйва обеими руками и поволок его к устройству для развоплощения. Сделать это было очень нелегко. Ушло немало будоражащих нервы минут на то, чтобы поместить на платформу такого физически крепкого мужчину, каким был Дэйв Лоуэлл.

Теперь его тело омывало бледно-голубое сияние. Кровь, сочившаяся из раны, приобрела причудливый пурпурный оттенок.

Затем Дэйв Лоуэлл исчез.

На верхней площадке лестницы, что вела в подвал, раздался громкий женский крик.

Этот крик буквально пронзил Барретта, пригвоздил его к полу. Он весь скорчился от охватившей его самой настоящей боли. Затем взгляд его проследовал вверх по ступенькам лестницы и обнаружил невысокую черноволосую женщину, в ужасе прикрывшую лицо руками. Огонь, источавшийся сквозь пальцы ее гневным взглядом, был уничтожающим в своем безмолвном обвинении. Только теперь до Барретта со вшей очевидностью дошло, что жена Дэйва Лоуэлла стала свидетельницей совершенного им только что преступления.

– Пожалуйста… – с мольбой во взоре произнес он. – Пожалуйста, выслушайте меня.

Женщина издала сдавленный, гортанный стон и повернулась к двери.

Насмерть испуганный Барретт вихрем взлетел по лестнице за нею. Он схватил ее, когда она трясущимися руками все никак не могла повернуть дверную ручку.

– Не делайте этого! – воскликнул он. – Выслушайте меня! Это был несчастный случай, чистая случайность…

– Отпустите меня! – рыдал, воскликнула женщина. – Вы убили его! Это вы убили Дэйва!

– Нет! Это просто несчастный случай. Он сам упал на эту машину…

Убитая горем, она безмолвно обмякла в его крепких руках. Теперь он и сам беспомощно застыл, лихорадочно думал, что же предпринять дальше. Если она видела, как все это происходило, ему полный конец. Впереди – полиция, следствие, обвинительное заключение, а затем…

– Позвольте объяснить, – произнес он. – Дайте мне возможность показать, как все это случилось. Пожалуйста!

Она безучастно взглянула на Барретта.

– Хорошо.