Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

— Я не могла ждать, — выдохнула она. — Они гонятся за мной по пятам. Выключите свет, закройте заднюю дверь и все запасные выходы и позвоните в полицию.

Он, должно быть, реагировал не так быстро, как надо бы, потому что она проскочила мимо него, и он услышал, что она уже на кухне. Послышался ясный щелчок закрываемой задвижки. Этот звук будто разбудил Стивенса. Он запер выход во двор из спальни и смежного с ней кабинета. Он наткнулся на нее, когда она выходила из второй спальни. Она прошмыгнула мимо и начала повсюду выключать свет, и меньше чем через минуту, конечно с его помощью, они оказались в темноте. И все же она на какую-то долю мгновения понимала быстрее чем он, что нужно делать.

Стоя в темноте, он уже слышал, как она медленно набирала какой-то номер. Молчание.

— Телефон не работает, — голос ее напрягся. — Кажется, линия не работает. Они перерезали провода.

Затем последовала долгая пауза.

Наконец, она сказала мягко:

— Вы не можете помочь мне? У меня рана от игольчатого луча — мне больно.

В густой темноте гостиной Эллисон Стивенс пытался понять, где стоит диван. Игольчатый луч! Что бы это могло значить?

— Где вы? — спросил он.

— Я лежу на полу, — ответила она тихо.

Стивенс опустился на колени рядом с ней. Он вдруг почувствовал напряженность момента. Темнота, давившая со всех сторон, усиливала впечатление какого-то кошмара. Он представил себе, что с обратной стороны двери стоят люди, готовые ворваться в дом.

В одно мгновение эта мысль будто повернула всю ситуацию. В нем опять зашевелилось чувство нежелания ввязываться не в свое дело. И ужас сменился слепым, всепоглощающим гневом.

Он вдруг вспомнил о своем пистолете «намбу». Он вскочил и быстро прошел в спальню. Взяв в руки этот японский сувенир, он ощутил, как вновь обретает уверенность. Это был особый, отличный семизарядный автоматический пистолет. Он поспешил назад в гостиную и опять опустился на колени рядом с Мистрой Лэннет.

Теперь он почувствовал в себе перемену, почувствовал, что он может вступить в схватку, почувствовал свою готовность помочь и твердую решимость довести дело до конца.

— Куда вас ранило?

— В бок.

Она говорила шепотом, и к тому же в темноте он все равно не мог осмотреть рану. Но то, что она могла еще говорить, подбодрило его. Он вспомнил, как она металась по дому. Вероятно, ей придавал силы страх. И возможно, эта ее слабость — тоже всего лишь реакция.

— Может быть, мне отнести вас в комнату экономки? — предложил он. — Ее окно выходит в овраг. Им понадобится лестница, чтобы добраться до него. Мы бы могли зажечь свет.

Он даже не стал дожидаться ответа, нашел ее в темноте, на секунду остановился, когда дотронулся до обнаженного бедра, — видимо у нее задралось платье — потом одной рукой он обхватил ее за плечи, другой взял под колени.

— Держитесь за меня, — ободряюще сказал он.

Она весила меньше, чем можно было предположить. Он опустил ее на кровать и зажег свет. Когда он обернулся, он увидел на полу тонкий кровавый след, который тянулся от двери к кровати. Она была очень бледна. Стивенс начал расстегивать ее блузку. Норковое манто было наброшено поверх серого костюма. Под пиджаком на ней была белая блузка. Нижний край блузки намок от крови, юбка тоже была в кровавых пятнах, а на подкладке манто растеклась красная липкая полоса.

Стивенс решил не снимать одежду, иначе ей пришлось бы сесть на кровати. Он расстегнул пиджак и блузку; потом ощупью пробрался в кухню, чтобы взять там нож. Острием лезвия он прорезал белье, под которым была рана.

Ему понадобилось лишь несколько минут, чтобы согреть воду и смыть слой застывшей крови. Пуля, очевидно, прошла через мягкие ткани у самой поверхности. Странное дело, но там, где пуля вошла и вышла, кожа выглядела будто после прижигания, а кровь сочилась изнутри. Внимательно осмотрев рану, Стивенс решил, что женщина вряд ли потеряла больше, чем пару столовых ложек крови.

Это не вызывало беспокойства. Он видел людей, которые буквально плавали в своей крови и тем не менее не умирали. Так что это был сущий пустяк. Он увидел, что она наклонилась вперед, стараясь разглядеть рану. На ее лице появилось выражение досады. Она снова легла.

— Черт меня возьми! — сказала она с отвращением. — Это же ерунда. И только подумать, ведь я же испугалась до смерти.

— Я принесу бинт, — сказал Стивенс.

Он наложил на рану стерильную марлю в несколько слоев и зафиксировал ее пластырем. Он понимал, что все нужно сделать быстро, движения его были ловкими. И он старался сдерживать дыхание, чтобы не пропустить какой-нибудь посторонний звук… Закончив перевязку, он сделал шаг назад, чтобы посмотреть на свою работу, а с улицы все еще ничего не было слышно. Стивенс посмотрел на женщину напряженным взглядом.