Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

Впервые после того, как она легла, отвернувшись к стене, женщина шевельнулась. Она села и посмотрела на Госсейна.

— Юриг забывает сказать одну вещь, — начала она.

Гигант взревел.

— Ты разговариваешь с ним! — неистовствовал он. — Я выбью твои зубы, как только получу такую возможность!

Женщина вздрогнула, не было сомнения, что сна испугалась угрозы. Когда она заговорила снова, ее голос дрожал, но в нем слышалось открытое неповиновение.

— Он собирается убить вас, как только решетки будут убраны.

Лицо Юрига стало задумчивым.

— Для тебя достаточно, прекрасная леди. Это погубило тебя.

Женщина побледнела, но продолжала.

— Я думаю, Фолловер хочет посмотреть, как вы будете защищаться. — Она посмотрела на него с надеждой. — Вы сможете что-нибудь сделать?

Этот вопрос Госсейн настоятельно задавал сам себе. Ему хотелось успокоить женщину, но он подавил в себе это желание. Он не должен забывать, что за этими мрачными стенами был бдительный наблюдатель, и что каждое его движение, слово и действие будет тщательно взвешено и проанализировано.

— Вы можете что-нибудь сделать, — повторила женщина, — или Фолловер зря беспокоится?

— Я хотел бы знать, — поинтересовался Госсейн, — какое мое действие вы предвидите? Что я сделаю?

Ее ответ доказывал, если это нуждалось в доказательствах, что они вели далеко не академическую дискуссию. Лидж неожиданно разрыдалась.

— О, пожалуйста, не держите меня в неизвестности. Эти угрозы сводят меня с ума. — Она со слезами на глазах покачала головой. — Я не знаю, что произойдет. Когда я смотрю в ваше будущее, картина расплывается. Единственный, с чьим будущим происходит то же самое, это Фолловер. Но с ним все ясно, он вне фазы. — Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Послушайте, — серьезно сказал Госсейн, — я хочу помочь вам, но смогу ли я это сделать, зависит от ваших ответов на мои вопросы.

— Да? — Ее глаза расширились, губы приоткрылись.

— Можете ли вы хоть что-нибудь рассказать о моем будущем?

— То, что я вижу, не имеет особого значения.

— Но что это? — Он почувствовал раздражение. — Мне надо знать.

— Если я скажу вам, это внесет новые факторы и может изменить будущее.

— Но, может, его надо изменить.

— Нет. — Она покачала головой. — После того, что я вижу, дальнейшая картина размыта. Это дает мне надежду.

Госсейн с трудом сдержался. Но, во всяком случае, кое-что прояснилось. Значит, должен быть использован его дополнительный мозг. Похоже, предсказатели теряют свою способность именно в этих случаях. Однако их дарование восхищало Госсейна. Как-нибудь попозже он должен узнать, каким образом неврастеники вроде этой женщины предсказывают будущее.

— Тогда скажите, — настаивал Госсейн, — когда это случится?

— Через десять минут, — ответила Лидж.

Госсейн ошарашенно замолчал. Наконец, он спросил:

— А имеется ли какая-нибудь транспортная связь между Алертой и планетами других звезд?

— Да. Без всякого предупреждения, без предварительного обсуждения с нами Фолловер приказал всем людям на трейлерах занять места на военных кораблях какого-то Энро. На Алерту уже прибыл корабль с транспортной связью.

Госсейн внутренне вздрогнул, но не подал вида, что потрясен. Он представил себе пророков на каждом корабле Энро, предсказывающих действия всех кораблей противника. Как обычные люди смогут бороться с такими сверхлюдьми? Из слов Джанасена он знал, что Фолловер сотрудничает с Энро, но это был лишь один индивидуум. Здесь же были миллионы. Он спросил, внутренне содрогаясь:

— А сколько… сколько вас?

— Около пяти миллионов, — ответила Лидж.

Цифра была меньшей, чем он предполагал, но это не принесло ему чувства облегчения. Пяти миллионов было достаточно для порабощения галактики.

— И что же, все согласились? — с надеждой спросил Госсейн.

— Я отказалась, — уныло сказала Лидж. — И я не единственная. Я выступала против Фолловера в течение пяти лет и этим подала пример. Но нас меньшинство.

Госсейн заметил, что четыре минуты из десяти прошли. Он вытер влажный лоб и заторопился.

— А что вы можете сказать по поводу слов Юрига о предсказателях?

Лидж пожала плечами.

— В чем-то он прав. Я помню глупую девицу, мою служанку, которая дерзила мне. Пришлось ее как следует отхлестать. — Она глядела на него широко раскрытыми, невинными глазами. — А что еще прикажете делать с теми, кто не знает своего места?

Госсейн почти забыл о присутствии третьего пленника, но тот сам напомнил о себе. Из камеры донесся рев.