Роберт Силверберг: Умирающий изнутри

– Утка идет в лес, понимаете? И встречает волка. Потом превращается в лягушку, перепрыгивает волка и попадает прямо в рот слону. Только спасшись из глотки слона, она попадает в озеро, а когда вылезает оттуда, то видит прекрасную принцессу, которая говорит: «Иди домой и я дам тебе имбирный хлеб». Но она читает мысли принцессы и видит, что на самом деле это злая ведьма, которая…

В другой игре участвовали листочки бумаги с большими синими кляксами.

– Эти кляксы на что-нибудь похожи? – спросил доктор.

– Да, – ответил Дэвид. – Вот слон, видите, это его хвост, а вот его хобот, а вот отсюда он делает пи-пи.

Он уже понял, что доктор Гитнер становится очень внимательным, когда он говорит о хоботе или пи-пи, поэтому дает доктору массу интересной информации, отыскивая такие вещи в каждой кляксе. Игра показалась Дэвиду очень глупой, но она очевидно была важной для доктора Гитнера, который записывал все, что говорил Дэвид. В то время как психиатр делал записи, Дэвид изучал его мысли. Большинство слов, которые он уловил, невозможно было понять, но он узнал некоторые, обозначающие части тела. Этому учила его мать: пенис, вульва, ягодицы, прямая кишка. Очевидно доктор Гитнер придавал этим словам большое значение и Дэвид начал их использовать.

– На этой картинке орел, схвативший маленького барашка и улетающий с ним. Это пенис орла, здесь внизу, а вот здесь – прямая кишка барашка. На следующей картинке мужчина и женщина, они оба голые и мужчина пытается засунуть свой пенис в вульву женщины, но он не влезает и…

Дэвид посмотрел на авторучку, порхающую по бумаге. Он усмехнулся и перешел к следующей кляксе.

Потом они играли в слова. Доктор произносил слово и просил Дэвида сказать первое, пришедшее ему на ум слово. Дэвид нашел более забавным произнести слово, пришедшее на ум доктору. Это занимало лишь долю секунды, и доктор Гитнер ничего не замечал. Игра шла примерно так:

– Отец.

– Пенис.

– Мать.

– Кровать.

– Малыш.

– Покойник.

– Вода.

– Живот.

– Туннель.

– Совок.

– Гроб.

– Мать.

Были ли эти слова правильными? Кто победил в этой игре? Почему доктор Гитнер казался расстроенным?

Наконец они перестали играть и стали просто беседовать.

– Ты очень умный малыш, – сказал доктор. – Я не боюсь испортить тебя, сказав это, потому что ты это уже знаешь. Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

– Никем.

– Никем?

– Я хочу только играть, читать книжки и плавать.

– Но как ты будешь зарабатывать на жизнь?

– Когда будет нужно, я возьму деньги у людей.

– Если узнаешь как, надеюсь, ты раскроешь мне секрет, – сказал доктор.

– Ты счастлив здесь, в школе?

– Нет.

– Почему нет?

– Учителя слишком строгие. Работа слишком тупая. Дети меня не любят.

– Ты когда-нибудь интересовался, почему они тебя не любят?

– Потому что я умнее, – ответил Дэвид. – Потому что я… – О-о-о. Чуть не проболтался. Потому что я вижу, что они думают. Я не должен никому это говорить.

Доктор Гитнер ждал, пока он закончит предложение. -…потому что я доставляю в классе много хлопот.

– А почему ты так делаешь, Дэвид?

– Не знаю. Думаю, это дает мне что-то.

– Может быть, если бы ты не причинял всем хлопоты, люди бы больше любили тебя?

– Ну и что? Мне это не нужно.

– Всем нужны друзья, Дэвид.

– У меня есть друзья.

– Миссис Флейшер говорит, что у тебя их немного и что ты их обижаешь и делаешь несчастными. Почему ты бьешь своих друзей?

– Потому что я не люблю их. Потому что они тупые.

– Значит, они не настоящие друзья, раз ты так думаешь о них.

Пожав плечами, Дэвид сказал:

– Я могу обойтись и без них. Мне весело одному.

– Ты счастлив дома?

– Думаю да.

– Ты любишь маму и папу?

Пауза. В мозгу доктора нарастает напряжение. Это важный вопрос. Дай верный ответ, Дэвид. Дай ему тот ответ, который он ждет.

– Да, – говорит Дэвид.

– Ты когда-нибудь мечтал о маленьком братике или сестренке?

На этот раз колебаний не было.

– Нет.

– На самом деле нет? Тебе нравится быть одному?

Дэвид кивнул.

– Самое хорошее время – после полудня. Когда я прихожу из школы и дома никого нет. Зачем мне братик или сестричка?

– Ну я – то не знаю. Это дело мамы и папы, да?

– Вы же не попросите их завести еще кого-нибудь? Я имею в виду; что вы можете им сказать, что для меня было бы хорошо иметь кого-то еще, и они постараются, но я правда не хочу. – Я в опасности, внезапно понял Дэвид.

– Почему ты думаешь, что я могу сказать такое твоим родителям? – тихо спросил доктор, перестав улыбаться.