Владимир Успенский: В кратере вулкана

Громов сел, принялся обмахивать раскрасневшееся лицо платком.

Родион Николаевич обвел взглядом знакомые лица. На него доверчиво смотрели десятки глаз. Вот сидит наголо остриженный радист-молдаванин Mapко Чернослив. Он совсем молод. Плечи у него острые, угловатые, шея тонкая и длинная. Над верхней губой чуть пробивается пушок, еще незнакомый с бритвой. Он смущенно улыбается, заметно волнуется. А вот электрик Тасмухаметов, пожилой, черноусый сверхсрочник, совершенно спокоен. Боцман Антипов возбужден, крутит рукой свой чуб.

— Я буду краток, товарищи, — негромко сказал Лихонин. — Наша задача — разыскать, где скрываются Джон Уилкс и Рэкфорд, и принять на месте необходимые меры. Кроме нас, в район Антарктиды идут еще два уникора… Еще вот что. Советские моряки всегда показывали пример мужества и героизма. И я уверен, — экипаж первого уникора не уронит честь нашего флага!

В штурманской рубке над картой низко склонились две головы. Черные коротко постриженные волосы майора Громова, торчавшие, как иголки ежа, почти касались русых вьющихся волос Лихонина.

Карандаш в руке Родиона Николаевича медленно двигался по карте, испещренной цифрами, обозначавшими морские глубины.

— По моему мнению, лодку принесло течением вот отсюда, — карандаш Лихонина замер на месте. — Западнее Антарктиды, в районе квадрата Росса, идет на север холодное течение. Оно и вынесло лодку к западным берегам Южной Америки.

— Значит, будем искать в квадрате Росса?

— Да, Михаил Михайлович. Этот вариант кажется мне наиболее вероятным. Между тридцатью и ста пятидесятые градусами западной долготы лежит самый неисследованный участок Антарктиды. Мощный ледяной барьер, сползающий с материка далеко в море, мешает подойти к берегу. Не заходят сюда и китобои, которых много бывает в других прибрежных районах. По международному соглашению участок между семидесятью и ста шестидесятью градусами западной долготы является запретным для охоты на китов.

— Участок огромен, — вдохнул Громов. — Сотни, тысячи километров пространства, где не ступала еще нога человека.

Лихонин хотел ответить ему, но в это время из боевой рубки раздался голос вахтенного офицера:

— Товарищ капитан третьего ранга, вас срочно просят в радиорубку.

— Что случилось?

— Сигнал бедствия!

Родион Николаевич торопливо зашагал по коридору. В радиорубке нес вахту Марко Чернослив. Плотно прижимая наушники к голове, он всем своим худеньким телом подался вперед. Лицо его выражало крайнее напряжение. Матрос указал на параллельные телефоны. Лихонин быстро надел наушники на голову, и в уши его ворвался хаотичный поток звуков. Треск, шипение, писк заполняли эфир. Родион Николаевич напряг слух, пытаясь уловить сигнал бедствия, известный каждому моряку: «SOS» — три точки, три тире, три точки. Но сигнала не было.

— Всё! — с грустью произнес Чернослив и откинулся на спинку кресла, не снимая пальцев с ручек настройки. — Всё, товарищ капитан третьего ранга. Неизвестный корабль дал сигнал бедствия и свои координаты. Больше ничего. Работа передатчика вдруг оборвалась.

— Кто-нибудь отозвался на этот сигнал?

— Какая-то береговая станция. Она сообщила, что к месту бедствия вылетает самолет… Но, наверно, уже поздно…

— Почему?

— Там, на неизвестном корабле, произошло какое-то неожиданное несчастье. Может быть, взрыв. Радист едва успел взяться за ключ…

С листком бумаги, на котором были записаны координаты корабля, просившего помощь, Родион Николаевич вернулся в штурманскую рубку. Громов встретил его вопросительным взглядом. Лихонин рассказал, что произошло.

— Самое важное, Михаил Михайлович, несчастье случилось в юго-западной части моря Беллинсгаузена.

— Там, куда мы идем?

— Почти, — Лихонин помолчал, потер ладонью лоб. — Мы будем в море Беллинсгаузена часов через десять. Можно, конечно, подняться в воздух и добраться гораздо скорее. Но это рискованно. Нас могут обнаружить…, Помощь пострадавшим окажут. Туда вылетел самолет.

— Если эта работа Рэкфорда, — помогать некому будет, — нахмурился Громов. — В одной из статей этот адмирал писал: «Доверять можно только мертвым — они не выдадут».

— Может быть, просто несчастный случай, — возразил Лихонин, — столкновение с айсбергом в тумане.