Олег Синицын - Сюжет

- Да?

- Серега, я нашел Среднереченский монастырь! - затараторил Юрик. - Ты не поверишь, но я уже в нем! Что дальше-то делать? Это не мой сюжет. Мой сюжет закончился, когда меня катапультировали из лаборатории...

- Комбо, это ты? - пошипел голос в трубке. Юрик прирос к полу.

Невозможно, чтобы это был "Иисус". Он же погиб! Его сожрал гигантский паук!

- Иисус? - осторожно спросил Юрик.

Постороннему могло показаться, что низкий полноватый юноша в разбитых очках, остановившийся в парадных дверях монашеского собора, наладил прямой контакт с небесным сыном.

Из трубки раздался непонятный хрип. Через секунду Юрик понял, что это смех психопата.

- Тебя съел паук! - сказал Юрик. - И почему у тебя трубка Ковалевского?

- Твой друг упал с воздушного шара, - сообщил маньяк. - Я видел его смерть. Его размазало по крышам келий, а святой крест прошил грудь и пронзил в самое сердце!

- Ты врешь, Иисус! - воскликнул Юрик.

Теперь посторонний человек мог подумать, что в общении со Спасителем юноша слишком крепок в выражениях.

Из трубки снова донеслось противное шипение, заменяющее смех.

Прыгая с воздушного шара, Ковалевский рассчитывал приземлиться в стога сена, заботливо уложенные прямо за скотным двором. Однако в спешке Сергей не учел того, что шар двигался, и вместо ожидаемой мягкой посадки Ковалевского вынесло на покатую жестяную крышу.

Листы кровли загремели, когда Сергей, кувыркаясь, катился вниз по крыше двухэтажного корпуса. Дыхание схватилось в груди, сердце сжалось в комок, пальцы безнадежно скользили, не в состоянии за что-нибудь зацепиться и затормозить падение.

Край крыши близок...

Ковалевский зажмурился, в последний момент увидев внизу аккуратно выложенные дорожки из булыжников.

Пусть он проведет оставшуюся жизнь прикованным к постели, пусть кресло-каталка сделается его ближайшим другом... Но ТОЛЬКО БЫ ОН ОСТАЛСЯ ЖИВ!!!

Зажмурившийся Ковалевский не долетел до края крыши и провалился в маленькое чердачное оконце, смотрящее в небо. Хруст рамы и звон стекла в ушах заставили Сергея открыть глаза. Эти звуки мало походили на те, которые раздаются при падении на булыжную дорожку.

Деревянный настил чердака жестко встретил его, Ковалевский взвыл. Сквозь клубы пыли он успел увидеть, что судьба занесла его на низкий чердак, заполненный старыми прялками, колоннами дореволюционных утюгов и никому не нужной тканью, которая в течении многих лет служила трапезой для моли.

Сергей приподнялся на локте, спину пронзила острая боль, он вскрикнул. Деревянный настил, на который упал Ковалевский, не выдержал веса тела, хрустнул и провалился.

С истошным криком, с обломками досок и сопровождаемый пылевым столбом Ковалевский рухнул прямо в монашеские кельи. На этот раз ему повезло, приземление оказалось мягким - прямо на чью-то постель.

Ковалевский похлопал ладонью по голове, стряхивая пыль. В ушах шумело, спину скрутило, но можно сказать, что прыжок с воздушного шара наконец завершился, и вышло это авантюрное приключение удачным.

Надо же! Прыгнул с воздушного шара и приземлился прямо в кровать!

С чердака упали последние обломки. Ковалевский прочистил глаза и только тогда обнаружил, что вокруг повисла напряженная звенящая тишина. Келья служила приютом для двух десятков послушниц, и все они в данный момент находились здесь. Пристальные испуганные взгляды сосредоточились на личности Сергея Ковалевского.

Он несмело улыбнулся.

- Привет! - произнес он и не удержался от комплимента. - Симпатичные лысинки!

Дружный пронзительный визг разорвал тишину. Два десятка голосов накладывались, сливались, надрывали барабанные перепонки и делали дальнейшее пребывание в келье невыносимым. Под этот аккомпанемент Сергей соскочил с кровати и бросился к дверям. Только оказавшись за ними он смог расслабиться и проверить, остались ли целы барабанные перепонки.

Монашеские корпуса были построены из больших тесаных камней. Из них же был выложен короткий коридор, в котором очутился Ковалевский. С одной стороны коридор заканчивался лестницей, ведущей вниз, с другой - глухой стеной, тупиком.

Сергей прижался спиной к грубо оструганной двери и устало выдохнул, но расслабление оказалось мимолетным. Рядом скрипнули петли, и по правую руку возникла старая карга.

- Еще один! - воскликнула она.

- О чем вы? Я неповторимый и единственный...

Он осекся, опустив глаза. В руках благочестивая сестра сжимала двуствольное охотничье ружье.