Константин Бояндин - Этап

– Почему он не оставил ее там же? – удивился Федор. – Ничего не понимаю. Здесь время не идет – давайте все это переснимем.

– И вернем на место! – заявила Дарья. – Может, она еще кому-нибудь пригодится.

– У тебя компьютер на батарейках, – заметила Мария. – Сможешь списать все снимки и скопировать остальным? Хватит энергии?

– Конечно! – и Дарья задрала нос. – Федя, давай снимай.

В круглый зал они вошли все вместе, спрятав предметы, спокойные и довольные. Вошли как гости – не как захватчики. Все было на местах. Но вещей на полу, казалось, стало больше. Их уже так много, подумал Николаев, и будет все больше и больше. А вот и наш давешний рюкзак. Ох, сколько мы туда сейчас добавим...

Они сидели и перебирали вещи – не получалось просто сидеть на месте. Все проверили, все уже отложили, сто раз во всем убедились. Оставалось только ждать. Кошка сидела на плече Николаева и принимала почести – все по очереди подошли к ней, погладили и поблагодарили. Кошка млела и мурлыкала так громко, что было слышно за десять шагов.

Дарья обнаружила новую «посылку» – и, вместе с Федором, увлеченно переснимала оставленные там бумаги – написанные на итальянском языке – как вдруг послышались шаги.

Все поднялись на ноги, но к оружию никто не потянулся. Из-за каждой колонны – получается, и там есть проходы? – вышли эти, в зеркальных шлемах. Двенадцать. Команда собралась, невольно, посередине, а пришельцы спустились по ступеням и замерли, переглядываясь. Один из них, стоявший напротив Марии, двинулся к тому, что был левее, подошел и... слился с ним. Марии захотелось протереть глаза – оба стали на короткий момент полупрозрачными, а потом их контуры наложились и уплотнились – и остался один.

Так повторялось вновь и вновь, пока не остался один. Он стоял между командой и выходом – входом в зал. Снял свое «забрало» – шлем.

Николаеву послышался голос. Не ушами, а как будто прямо в голове. Судя по тому, как вздрогнули и оглянулись другие, не ему одному что-то померещилось. Николаев не слышал слов, но был ясен смысл – вопрос. «Вы готовы уйти?»

Люди переглянулись, и кивнули.

«Вам нужна помощь?» – раздался второй безмолвный вопрос.

Все вновь переглянулись и покачали головой, улыбнувшись.

«Доброго пути», – и пришелец помахал им рукой, повернулся и пошел прочь.

– С ума сойти, – прошептала Мария. – Интересно, он так всех провожает?

– Нет, – возразил Федор. – Когда я провожал, такого не было.

Зеркала осветились. Стали мерцать.

– Нам пора, – Федор надел рюкзак на плечи. – То же самое. Всем подойти и заглянуть, в каждое зеркало.

– Кошка, не подведи, – шепнула Мария и погладила ее. И Кошка не подвела – точно так же заглядывала, не отворачивалась, не шипела.

Зеркала потемнели... и за ними появились разные виды.

– Это Омск, – указала Мария на одно из зеркал. – Дом, где я родилась. Как интересно!

– Точно, – согласилась Дарья. – А вон там мой! А куда мы пойдем?

Кошка выбрала за них. Она слетела с плеча Николаева и двумя прыжками очутилась у ближайшего зеркала. Мяукнула, оглянувшись, и прыгнула «на ту сторону». Посидела там, и прыгнула обратно. И вновь на ту сторону, и села там, глядя на людей.

– Убедительно, – улыбнулся Федор. – Ну что же, идемте за ней. На всякий случай, возьмитесь за руки.

Николаев замыкал цепочку. Дарья перед ним шагнула, держа его за руку...

Ему показалось, что его ударило в лицо чем-то очень тяжелым, но мягким. Николаев отшатнулся – удар вышиб из легких весь воздух – а когда отдышался, понял: он стоит все в том же зале, один, и нет никаких зеркал. Вместо них – черные матовые панели до потолка.

Николаев не сразу понял, что остался один. Казалось – вот-вот все вновь включится... и снова откроется дорога. Он ждал, но ничего не происходило.

Через четыре часа спина устала от рюкзака, а бросать его не хотелось. Очень не хотелось, это теперь был рефлекс. И никто не приходил, а звать на помощь казалось малодушным. Николаев боялся отлучаться из зала – вдруг снова «включатся» зеркала. Но часов через шесть организм недвусмысленно сообщил, что есть определенные действия, которые надо исполнить, и побыстрее.

Даже мысли не могло возникнуть сделать все это где-то тут. Остальные не говорили именно этого слова, но круглое здание считали священным местом. Чем-то вроде храма. Ну да, мы в чистилище, и здесь нам могут позволить или вернуться к жизни простых смертных, или продолжить здешний путь. И пусть провожает странный инопланетянин, что это меняет? Здание все считали храмом. В храмах пакостить нельзя.