Людмила Синицына: Пузыри Земли

Должно быть, Она догадалась, потому что положила руку на мою, мягко сжала ее, и в этом движении были снисходительность и сочувствие ко мне.

- Но почему вы не хотите перебраться? Разве нет другого места?! Другого Города?

Она как будто удивилась.

- А разве там, на Земле, люди не возвращаются вновь на те места, где лавой залило их дома, пеплом засыпало и отравило родных? Разве нельзя любить свой Город именно за то, что он такой?

- Ну а почему ваш Город никогда не обращался с просьбой о помощи, если сами ничего не можете придумать?

Она удивилась не меньше:

- А разве у вас нет неразрешенных проблем, с которыми вы тем не менее не обращаетесь к другим?!

Мне показалось, что и Она не понимает до конца ситуации, сложившейся в Городе...

Коль наверху, так наверху,

А коль внизу, так уж внизу,

А коль на полпути наверх,

Так ни внизу, ни наверху...

Я понял, что Она "молчит" (а может, в их молчании можно искать ответы). Если для них это так неважно, если Она считает все обычным?.. Нет, тут что-то другое! Может, Она просто не хочет пока говорить? Тогда надо разозлить ее немного, вывести из состояния снисходительного удивления моей наивностью...

- Может, действительно все гораздо сложнее, чем кажется, и нельзя пытаться понять сразу, - сказал я, улыбаясь, - но вот, например, представить, как можно целовать девушку, которая все время говорит, я не в состоянии... Разве это не затруднение?

- ...КольНаверхуТакНаверхуАкольНаПолпутиНаверхТакНивнизуНинаверху...

И опять я понял, что Она смешалась, и, наверно, взгляд ее опять стал смущенно-надменным, но я не смотрел в ее сторону... Успехи мои в понимании и психологии были значительными!

- Давай уйдем! - попросил я.

- Сейчас не могу, чуть-чуть попозже, посмотрим... Только постарайся не... МОЛЧАТЬ, - попросила Она серьезно, - мне все время страшно... Иду! ответила Она громко и потянула меня за руку с балкона, где шумел и грохотал вечерний Город, изнемогая в борьбе с невидимыми пузырями.

Я страдал и жалел всех подряд. Каждое слово, как каждое движение сказочной Русалочки, причиняло боль. А потом я стал привыкать, потому что бестолковость и беспорядочность выкрикиваемых слов за столом - дело обыденное и знакомое. И вечер все больше напоминал наш обычный... Люди были веселы, они пришли отдохнуть, они жили привычной жизнью... И я все больше забывал о своем неуместном сожалении к ним, выискивая того, кто в этот момент разговаривал со мной, находил того, кому хотел возразить, бросал через плечо ироническое замечание соседу, но все же к концу вечера я, наверно, устал...

Из соседней комнаты проскакал на одной ноге мальчик, должно быть, ее брат, повторяя:

Раз картошка, два картошка,

Три, четыре, пять,

Шесть картошек, семь картошек,

Начинай опять...

Теперь понятно, откуда Она знает такое множество детских стихов.

РазКартошкаДваКартошкаТриЧетыреПятьШестьКартошекСемьКартошекНачинай Опять.

Бедный маленький муравей, который должен взваливать на спину зерно и тащить его из амбара в дом... Как предусмотрительно было человечество, выдумав в беззаботные времена такие ненужные стихи для развлечения, из парадоксальности, неожиданно ставшие самым лучшим средством спасения жизни.

Он был очень увлечен своим занятием: пытался перескочить через чью-то ногу, поднял голову и увидел, как кто-то незнакомый МОЛЧА (!!!) смотрит на него.

Такое он скорее всего видел впервые. И наверное, он вспомнил все ужасные сказки о том, как идет по дороге Молчаливый человек, а на него нападает пузырь.

Мальчик открыл глаза, потом рот, потом зажмурился... и заревел во весь голос, не переставая считать картошку.

Я нашел ее глазами. И меня снова поразило несоответствие взгляда, лица с тем, что ей приходилось говорить.

Да! Дело воспитания детей у них было поставлено хорошо. Не менее направленно шла и подготовка взрослого населения. С утра я прослушал Гимн Города, запомнив только несколько строчек, достаточно неопределенных в другой обстановке, но здесь...

Говори со мною вместе,

Говори со мной, как погаснут фонари.

Говори, о чем захочешь, говори со мной,

Говори со мной до зари.

Я вспомнил, что слышал песню на Земле, знал ее, но совсем забыл. И вот теперь узнаю ее в Гимне. Очень многое из нашей жизни оказалось нужным и необходимым Городу. Незаметное на Земле - безобразно разросшееся здесь... Потом я прослушал массу специальных пятиминутных передач-зарядок... Дальше шли специальные уроки: заучивались предложения на каждый день, отрабатывались навыки автоматического говорения. Я понял, какое это сложное искусство и как непросто им овладеть, особенно в такой степени, что Словоохотливый, он уже сидел у меня, никуда не торопил, но всем видом показывал, что готов куда угодно... К его автоматическому говорению я давно перестал прислушиваться...