Константин Ситников - Эликсир жизни

- Нету?

- Нету!

Тут я почувствовал, что мой язык начинает шевелиться у меня во рту против моей воли: это Магистр пытался управлять им изнутри. Я схватил кончик языка рукой и проговорил злорадно:

- У-хах? Хъе'? (Ну как? Съел?)

Язык был скользкий и верткий. Но все же я крепко держал его большим и указательным пальцами правой руки. И вдруг моя левая рука схватила мою правую руку и принялась отдирать ее от моего же языка. Некоторое время я отчаянно боролся с самим собой, с переменным успехом. Наконец, обессиленный, я предложил Магистру перемирие, и мы двинулись дальше.

- Ты уверен, что это здесь? - спросил я вслух, хотя достаточно было проговорить свой вопрос мысленно.

Я тоже начинал чувствовать раздражение: какого черта! Он помыкал мной, как мальчишкой, - на том лишь основании, что случайно оказался заключен в моей черепной коробке.

Больше всего меня раздражало его твердое убеждение в том, что он-то и является истинным хозяином моего тела и моего разума, а значит волен делать и с тем и с другим все, что ему ни заблагорассудится.

- Почему ты выбрал именно меня? - спросил я его однажды.

Это было спустя несколько недель после того, как он заговорил в моей голове впервые. Тогда я еще не переставал удивляться его присутствию в моем сознании, хотя уже и не испытывал того потрясения, какое он вызывал во мне своим внезапным появлением поначалу.

- Почему ты выбрал именно меня? - вот что спросил я..

- Выбрал тебя?! - возмущенно отозвался Магистр. - Это мое несчастье, что я оказался в теле такого ничтожества, как ты!

- Ну так убирайся из меня к черту! - огрызнулся я в ответ.

- Как я могу убраться из тебя, если я - частица твоего сознания? возразил он. - Я существую лишь в твоем сознании, и твое сознание - это единственное место, где я существую.

Так замысловато он мне это объяснил.

- Получается, ты - всего лишь мое воображение? - заключил я.

- Вовсе нет, вовсе нет!

- Но если меня не будет, - настаивал я, - то исчезнешь и ты, разве не так?

Но его не удовлетворили мои доводы:

- Если в доме случится пожар, и в этом пожаре сгорит его жилец, ты что, тоже скажешь, что жилец и дом - это одно и то же? Ты - это всего лишь мой дом, не более того...

- Хорошо, - перебил я его, - пусть я - это всего лишь дом, но этот дом был уже заселен, когда ты влез в него без разрешения. Не значит ли это, что ты - просто вор, забравшийся на чужую территорию?

- Я отказываюсь обсуждать этот вопрос с тобой!

Этим все наши разговоры и кончались. Он надолго замолкал, а мне только того и надо было. Я уже устал чувствовать себя шизофреником.

Сказать по правде, не очень-то я и нуждался в его ответах. Боюсь, я и сам слишком хорошо знал, где и когда я подхватил Магистра, - да-да, именно подхватил, как подхватывают простуду или дурную болезнь. Это произошло три месяца назад, когда я неожиданно для самого себя увлекся средневековыми латинскими рукописями и вычитал в одной из них (это было пожелтевшее от времени долговое обязательство) о некоем Раймондусе Джулиусе (не путать с Раймондусом Луллиусом и Джулиусом Родменом!), задолжавшем своему заимодавцу триста монет. Это и был мой Магистр. Впоследствии я узнал, что сия невзрачная бумажка является единственным документом, сохранившим для истории имя моего нового знакомца. В ту же ночь он явился мне во сне и с отвратительной усмешкой заявил, что отныне переселяется в мое сознание и будет обитать в нем до тех пор, пока не подыщет себе местечко получше.

- Береги себя, - частенько говаривал он мне с той фальшивой заботливостью, которая меняет заряд слов на противоположный. - Ты единственное, что у меня есть.

Однажды я решил подшутить над Магистром. Я хотел просто попугать его. Раз уж он так трясся за мою шкуру, что ж, я пощекочу ему нервы. Помню, я стоял посередине бетонного моста через железнодорожные пути, и ни с того ни с сего у меня возникло непреодолимое желание спрыгнуть вниз. Оно было настолько внезапным и сильным, что чувство самосохранения просто не успело сработать. Я уже перевалился через перила - и только тут Магистр, которого моя выходка застала врасплох, пришел в себя. Надо отдать должное его реакции, она оказалась молниеносной. Он рванул мое тело в противоположную сторону, и оно упало на изъеденный дождями бетон моста. В тот раз я избежал неминуемой смерти, но не избавился от жгучего желания умереть, неожиданно открывшегося мне во всей своей наготе.

В конце концов это стало целью и смыслом моей жизни. Покончить со своим бездарным существованием - что может быть более разумным и необходимым? Я взрезал себе вены бритвенным лезвием, я травился кухонным газом и димедролом. Однако всякий раз, когда я слишком близко приближался к последней черте, Магистр силой останавливал меня. Под его неусыпной и надежной опекой я совершенно утратил всякое чувство самосохранения. Я постоянно играл со смертью и наслаждался ни с чем не сравнимым ощущением ее близости, как вы, быть может, наслаждаетесь близостью с любимой женщиной.