Ханнес Бок: Корабль чародеев

Так, лежа на дне лодки, он смотрел то на качающееся небо, то на гребцов. Но вот раздался глухой Удар о борт корабля, сверху спустили трос, гребец прочно закрепил его, затем послышался скрип, и лодку подняли на палубу. Вот из нее уже достали весла, а спасенный все еще не мог пошевелиться от усталости. Над ним склонились люди в ярких, похожих на восточные, одеждах. Среди множества любопытных лиц он заметил одно весьма приятное - лицо молодой девушки.

Потом он услышал мужской голос, мягкий и сочувственный:

- Отнесите его ко мне в каюту. - У говорившего был сильный акцент, как будто ему приходилось говорить на иностранном языке. Это настораживало.

Его снова подхватили и, поддерживая, повели под сияющими колеблющимися парусами. За небольшой дверью была тускло освещенная узкая прихожая, стены которой украшала тончайшая резьба. В воздухе стоял пряный аромат. Миновав еще одну дверь, они очутились в помещении с низким потолком, освещенным слабым, подрагивающим огнем покачивающейся лампы. Спасенный успел разглядеть только широкую низкую кровать, прикрытую темной накидкой. Его усадили на мягкую постель, и сопровождающие вышли. Он же, как в облако, провалился в перину.

Высокий седовласый мужчина с горделивой осанкой, облаченный в голубой плащ, приблизился к кровати и склонился над ним; его благородное лицо светилось интересом и заботой. Дотронувшись до лба и груди спасенного, он повернулся, рука взметнулась в повелительном жесте.

- Принеси ему чего-нибудь выпить. И покрепче.

Человек на кровати услышал звон посуды, шелест тонкой развевающейся ткани и почувствовал слабый аромат женских духов.

- Вот! - пропел нежный женский голосок, и девушка, которую он заметил, еще находясь в лодке, появилась рядом со старцем в голубом плаще, держа в руках графин и бокал.

Там, на палубе, она показалась ему высокой, наверное, потому, что он рассматривал ее лежа на дне лодки, но теперь он увидел, что она гораздо ниже. Он не назвал бы ее красавицей, но изящество тонких черт придавало ее лицу несомненную привлекательность. Юное, почти детское лицо было бледным, а ясные карие глаза - огромными. Очевидно, ей было лет восемнадцать. Он не смог бы сказать, какой она расы, - она не особенно отличалась от тех женщин, которых он видел раньше. В ней не было ничего необычного, кроме, пожалуй, несколько странной прически: копну каштановых волос венчала стянутая жемчужными нитями коса. И это длинное платье - с ниспадающими складками рукавов, стянутых у запястий широкими браслетами, - хотя, может быть, это вечерний наряд...

Но как она женственна! Какой неосознанной грации исполнены ее движения и осанка!

- Вот, выпейте. - Старец поднес бокал к его губам. - Это придаст вам сил.

Он сделал несколько маленьких глотков ароматного терпкого напитка - и усталость ушла, уступив место приятному теплу, разлившемуся по телу. Он обратил взор на девушку.

Она коснулась плеча мужчины в голубом:

- Посмотри, как солнце сожгло его кожу. У меня есть мазь, она смягчит боль от ожогов. Я принесу. - Девушка вышла. Он с сожалением посмотрел ей вслед. Разомлев от вина, он почувствовал, как веки налились тяжестью, и закрыл глаза.

Однако она вскоре вернулась. Почувствовав мягкий аромат духов, окружавший ее, подобно ауре, он с усилием открыл глаза. Стоя на коленях около кровати, девушка откупоривала склянку красного стекла. Налив в ладонь густого ароматного масла, она легким движением растерла бальзам по его лицу/Прохладное масло успокоило боль, прикосновения же ее руки были подобны дуновению летнего ветерка. В какой-то миг из глаза встретились, и словно что-то пронеслось между ними. Что это было? Да и не почудилось ли ему? Но это необъяснимое, непередаваемое ощущение было так чудесно! Она почти виновато опустила глаза. Прикосновения стали более краткими и легкими; она быстро нанесла мазь ему на грудь, и снова их взгляды встретились.

Будучи в полусне и уже плохо понимая, что делает, он, с трудом подняв руку к груди, нашел ее пальцы и нежно пожал их. Возможно, он хотел выразить благодарность за заботу, а возможно, и нечто большее, - он не смог бы точно сказать. Но ему не приснилось, не почудилось - она позволила прикоснуться к себе!

Мужчина в голубом вдруг резко встал:

- Достаточно, Сивара. Оставь нас. Я сам позабочусь о нем.

Девушка послушно поднялась, передала старцу склянку и, тихо скользнув к дверям, слилась с полумраком темного проема. Опять поднялся ветер, завывая с настойчивостью покинутого маньяка. Держать глаза открытыми больше не было сил. Старец в голубом быстро растер мазь и вышел.