Валентина Журавлева - «Летящая черепаха»

Однако это не помешало нам учинить переполох. Лидеры гонки, наверное, ожидали увидеть все, что угодно, но не «Летящую черепаху». Катер, шедший в соседней полосе, неожиданно круто свернул (полагаю, они просто засмотрелись на нас), и я пережила несколько неприятных секунд. Градов провел «Летящую черепаху» метрах в трех от катера.

Когда мы прошли примерно две трети дистанции, впереди оставалась только «Ласточка». Она шла довольно энергично — расстояние между нами сокращалось не так быстро, как мне бы хотелось.

И все-таки мы ее нагоняли с каждой секундой. Уже был виден голубой, поблескивающий на солнце корпус «Ласточки», уже можно было разглядеть сверкающий круг воздушного винта. Нас разделяло метров триста — четыреста.

У «Ласточки», как я догадывалась, оставался только один шанс. Трасса гонок здесь сворачивала, нужно было замедлять скорость, и «Ласточка», пользуясь большей маневренностью, могла кое-что выиграть.

Со стороны это выглядело красиво. Узенькая, юркая «Ласточка» начала круто разворачиваться, почти прижимаясь к бую. Вскипели высокие буруны... И вдруг «Ласточка» исчезла. Сразу, мгновенно. Я схватила Градова за руку. Он резко уменьшал газ.

— Опрокинулся! — крикнул Градов. — Поворот овер-киль... Нельзя так круто сворачивать.

«Летящая черепаха», замедляя движение, шла к перевернувшемуся глиссеру. Сзади надвигался рев двигателей — нас догоняли. А Градов, словно нарочно, действовал без спешки, методично. Подвел «Летящую черепаху» к покачивающейся верх днищем «Ласточке», заглушил двигатели, открыл люк кабины.

Пофыркивая и отплевываясь, к нам подплыл молодой паренек в кожаном шлеме. На лице паренька — курносом, веснушчатом — было написано восхищение.

— Игорь Петрович, а Игорь Петрович,— кричал он, цепляясь за борт «Черепахи». — Как же это? Вот здорово!

Видимо, «Летящая черепаха» интересовала его больше, чем собственная неудача.

— Здорово, очень даже здорово, — сердито отозвался Градов, помогая парню подняться на борт.— Тебя за такие номера дисквалифицировать надо... Разбиться захотел?

— Так я...

— Лезь в кабину!

Мимо нас с ревом пронеслись два глиссера. Потом — еще два. Виновато покашливая, парень протиснулся в кабину.

— Извините, — смущенно сказал он мне, — я, кажется, немного вас замочил...

— Немного, — усмехнулся Градов.— Именно немного.

Вновь завыли двигатели. «Летящая черепаха» шла теперь в самом конце гонок. Но я верила — мы наверстаем потерянное время. Верила и надеялась.

— Автоматы управления подводными крыльями! — сквозь шум моторов кричал паренек, показывая на приборную доску.

Градов кивнул головой, потом сердито сказал:

— Заглохни. Мешаешь. Парень «заглох».

На этот раз «Летящая черепаха» набирала скорость не так быстро. Стрелка указателя скорости медленно, словно нехотя, переползала с деления на деление. Но когда Градов убрал поплавки, мы снова рванулись вперед.

Это было похоже на прыжок — сильный, стремительный. Опередившие нас глиссеры, еще минуту назад такие далекие, начали вдруг приближаться.

Как я потом упрекала себя, что не догадалась сделать снимки! Это были бы отличные кадры! Лицо Градова — застывшее, с прищуренными глазами, с непередаваемым сочетанием спокойствия и азарта... Откровенный восторг на веснушчатом лице паренька с «Ласточки»... Глиссеры, бешено несущиеся в шлейфах пены и все-таки отстающие от «Летящей черепахи»... И море, залитое солнцем... И смешное изображение крылатой черепахи на борту нашего чудесного кораблика...

Но я забыла про фотоаппарат. В одном Ноткин оказался прав: за фотоснимками мне пришлось потом ездить к нему в редакцию.

Зато мы пришли первыми! Еще километрах в десяти от финиша «Летящая черепаха» легко обогнала лидирующий глиссер.

Когда мы подходили к пирсу, Градов, заглушив моторы, спросил:

— Вы, кажется, начали что-то говорить о первом паровозе? Ну...

К счастью, оркестр заиграл туш, причем совершенно серьезно. Без всякой иронии.

Это избавило меня от ответа.

Рисунки Ю. БАЖЕНОВА