Валентина Журавлева - «Летящая черепаха»

— Шестой номер, — сказал Ноткин, заглянув в записную книжку.— Глиссер «Летящая черепаха». Общество «Наука». Гм... А вот кто ведет, не знаю. Эй, на шаланде! Есть там кто-нибудь живой?

Люк на мостике «Летящей черепахи» приоткрылся, и над глиссером возникла мрачная массивная фигура в промасленном комбинезоне.

— Эй, на линкоре! — уже более почтительно крикнул Ноткин. — Откуда вы взялись?

Мрачная фигура, не удостоив нас ответом, скрылась в люке.

— Так, — вздохнул Ноткин. — Прямо музыкальная комедия. Только без музыки.

Из люка снова высунулась мрачная фигура.

— Сколько вы весите? — спросила фигура, ткнув массивным кулаком в сторону Ноткина.

— С фотоаппаратами — семьдесят,— ответил корреспондент. — Заметьте, пожалуйста, я не боксер.

Фигура повернулась ко мне.

— А вы?

— Пятьдесят восемь.

— С беретом и записной книжкой, — уточнил Ноткин.

Мрачная фигура вновь скрылась. Через минуту из люка поднялся человек в белом костюме, лет сорока, худощавый, с седыми гладко зачесанными волосами.

— Градов! — изумленно воскликнул Ноткин. — Кого я вижу! На этой черепахе...

Градов легко спрыгнул на пирс.

— Знакомьтесь, — сказал Ноткин.— Мастер спорта Игорь Петрович Градов, доцент Политехнического института... Послушайте, Игорь Петрович, что это значит? Вы же всегда выступали за «Буревестник»...

— От «Буревестника» идет Бадалян на «Дельфине», — ответил Градов.— А меня на этот раз интересует наука.

— Подождите, Игорь Петрович, причем здесь наука? Ничего не понимаю... И потом эта «Черепаха»... Вы оскандалитесь! Позор на вашу седую голову...

— Ладно, — махнул рукой Градов. — Сейчас не в этом дело. Выручайте меня. Понимаете, в судейской коллегии зарегистрирована команда из двух человек, а механика своего я взять не могу. «Черепаха» и так перегружена, а он весит сто двадцать семь килограммов. Может быть, вы... — он посмотрел в мою сторону. — Если бы вы...

— Охотно, — сейчас же ответила я.

Это был именно тот случай, о котором говорят: «Сперва сказала, потом подумала».

— Ни в коем случае! — Ноткин протестующе взмахнул фотоаппаратом. — Только через мой труп! Ей же надо снимать финиш, а на вашей «Черепахе» она придет к вечеру.

— Послушайте, Ноткин. — Градов старался сохранять спокойствие. — вы понимаете разницу между дирижаблем и самолетом?

— Ну?

— Что «ну»? Моя «Черепаха»... Резкий удар гонга перебил Градова.

— Через пятнадцать минут старт, — Градов повернулся ко мне. — Решайте.

— Да.

— Отлично! Нужно утрясти еще в судейской коллегии. К счастью, вы корреспондент... Одну минуту!

— Что вы наделали! — осуждающе сказал Ноткин, когда Градов ушел. — Вы же ничего не увидите. «Черепаха» застрянет где-нибудь на втором километре... Ну ладно, ладно, — смягчился он, заметив мое огорчение. — Я вам устрою снимки. Эх, молодость, молодость...

Градов вернулся, озабоченно поглядывая на часы.

— Все в порядке. Однако уже время. Пора на «Черепаху». Миша!

Из люка вынырнул мрачный Миша.

— Помоги девушке, — приказал Градов.

— Счастливого плавания! — усмехнулся Ноткпн. — Пишите письма. За снимками придете в редакцию...

Кабина «Летящей черепахи» оказалась такой тесной, что я удивилась, как мог поместиться в ней Миша. Два стоявших рядом кресла, приборная доска, штурвал — больше ничего в кабине не было.

— Ну как? — протискиваясь в кабину, спросил Градов.

Ответить я не успела. На пирсе захрипели репродукторы: «Заводись!» — и тотчас же послышался оглушительный треск моторов.

Градов включил стартер. «Черепаха» вздрогнула, раздался рев двигателей... и сразу же заглох. Градов откинул люк.

— Миша! Проверь распределители на двигателях. Быстро!

Сквозь плексиглас иллюминаторов я видела, как судья поднял над головой флажок.

— До старта осталась одна минута, — сказал Градов. — Глиссеры идут к стометровой стартовой зоне.

Я промолчала. Мимо нас прошел судейский катер. Свесившись с кормы, Ноткин что-то кричал мне...

— Жалеете, что согласились? — улыбнулся Градов.

— Нет, что вы, — без особого энтузиазма ответила я.

Где-то впереди рванулась в небо ракета. Гонки начались. Десятки бурунов вспенили ровную гладь моря. Зрелище было захватывающее — в первые секунды глиссеры шли в одну линию, словно на параде.

— Хорошо идут! — крикнула я Градову.

— Плохо, — ответил он, пожимая плечами. — Дирижабли.

Он второй раз употребил это слово «дирижабли».

— Почему «дирижабли»?