Ант Скаландис - Катализатор прогресса

- Именем закона Союза Советских Социалистических Республик вы арестованы! - вот так до дикости высокопарно начал товарищ из органов.

Мой зеленобрюхий все так же сидел у окна, только повернулся к вошедшим спиной вместе с креслом и смотрел через плечо, а руками продолжал, наверно, воевать с молнией.

Тогда один из штатских зашел к нему спереди и сразу заорал, изменившись в лице:

- Ах ты сволочь! Засветился уже! Ты сколько же галактических законов нарушил, рецидивист проклятый?! Но это уж точно в последний раз. И вот что...

На этом, братцы, понятная для меня часть кончилась, и началась несуразица. Во-первых, все они перешли на свой язык - этакое пронзительное верещание вроде птичьего. Во-вторых, нарушитель галактических законов вскочил, брюхо его стало стремительно желтеть и сделалось похожим на гигантский кусок янтаря, а руки обвисли плетьми и лицо помертвело. В-третьих, штатские лопнули оба, как перезревшие каштаны, и под их бутаформной одеждой обнаружилась та же полупрозрачная масса, только ярко-красная, словно клубничный джем. Верещали они с каждой секундой все яростнее, а человеческие тела их вместе с одеждой довольно быстро растворялись в красном и желтом студне тел настоящих. И я еще не успел подумать про того, третьего, в прихожей, как он ударился в дверях о мою спину, развалился на два бесформенных розовых мешка, которые обтекли меня и тут же снова слились воедино. Он двигался, ни за что не задевая, и те трое уже висели над полом безо всякой опоры. Верещание перешло в пронзительный писк на грани ультразвука. Желтый внезапно вильнул и бросился к окну, но все красные разом налипли на него, и образовавшийся ком с громким шипением начал сжиматься. Не прошло и минуты, как от них не осталось ничего: ни дыма, ни даже запаха.

Я стоял, как дурак, посреди собственной комнаты и с глубокой тоскою вспоминал то славное время, когда на дверце моего холодильника ютилась неизменная бутылка водочки.

Утром я нашел в кресле полупрозрачную бесцветную плитку размером с книгу. Долго вертел ее в руках, наконец угодил пальцем в какое-то углубление, и плитка - действительно, как книга - развернулась веером упругих листков, испещренных штрихами и точками. Потом вновь сложилась. "Растяпа, этот рецидивист, - подумал я, - забыл какую-то свою игрушку". И положил плитку в секретер, рядом с давешним катализатором. Ничего не хотелось мне делать с этими штуками. Ничего: ни экспериментировать, ни выбрасывать, ни сдавать куда бы то ни было. Я решил просто подождать. Чего? Не знаю. Но вся моя жизнь с тех пор переменилась.

Я по-прежнему хожу в свою контору, по-прежнему толкаюсь вечерами у книжного, зарабатывая на жизнь, даже девчонок вожу к себе по-прежнему. Но я вдруг стал думать о таких вещах, которым раньше не придавал значения или вовсе не догадывался о них. Меня, например неотвязно мучит проблема: спасет ли людей внезапное изобилие? Кому мультипликатор будет нужнее: лентяям, обжорам - или творцам, которые навсегда освободятся от черной работы; людям доброй воли, которые дадут еду голодным и лекарства больным - или воякам, которые враз все уничтожат в бешено ускорившейся гонке вооружений? Черт знает о чем думаю я теперь. Всерьез переживаю, что не спросил зеленобрюхого, может ли его мультипликатор тиражировать людей как вещи - ведь это, пожалуй, было бы ни к чему. В общем, частенько я рассуждаю так, будто мультипликатор на самом деле возможен. А время от времени (как же иначе?) подвергаю сомнению собственную психическую нормальность. И только эти "вещдоки" в секретере спасают меня от окончательного безумия. А впрочем, что это за доказательства: бутылка с красной пылью да какая-то китайская головоломка? Подумаешь, инопланетные штучки!

И однажды я не выдержал. Позвонил старому знакомому еще по "универу" (он окончил химфак) и попросил сделать - не для себя, конечно максимально полный анализ одного порошка. Передал ему крохотную горсточку. Он обещал звонить и пропал надолго. Я успел забыть о своей просьбе, когда он внезапно объявился.

- Старик! - орал он в трубку. - Где ты взял этот порошок?!

- А что такое? - спросил я невозмутимо.

- Понимаешь, вообще-то это двуокись тория, но не совсем двуокись тория. У нее совершенно немыслимая кристаллическая структура.

- Ну и что?

- А то, что она, например, оказалась уникально эффективным катализатором (при слове "катализатор" я вздрогнул) в реакции окисления... (тут я ни черта не запомнил - какого-то альфа-минус-хренатина в бета-плюс-хренатан).