Кольцов Александр - Тайна белых дьяволов

Чарли ничего не понимал,

— Не трогай кнопки! — повторила Овета и разрыдалась на груди у мужа.

— Одумайся, родная, что ты говоришь… Красная кнопка — единственное спасение, иначе гибель.

Пилот вместе с ракетой врежется в землю. Если я не нажму кнопку, то за меня это сделают автоматически часы.

— Вот-вот, и часы тоже! — воскликнула Овета и метнулась к столику, достала из него что-то круглое и плоское, завернутое в бумагу. — Вчера в нашем кафе, в отдельном кабинете, был начальник вашего лагеря полковник Бэрроус с незнакомым мне человеком, которого называл фон Граусом.

— Главный конструктор ракеты, — заметил Чарли. — Немец по происхождению.

— Он заказал коньяк, а меня попросили дать ему в кабинет мексиканскую программу — песни, записанные на магнитофонную пленку. Я это сделала, но, поспешив, нечаянно включила оба канала, и магнитофон начал одновременно записывать все, что происходило в кабинете. Микрофон стоит у нас на случай, если гости за хорошую плату пригласят певицу к себе в кабинет, — пояснила она, — тогда посетители в зале слушают ее голос через репродуктор. Только через час я заметила, что все это время шла запись разговора в кабинете. Я ничего не поняла, кроме слов о красной кнопке.

…Друзья стояли у магнитофона молча, стараясь осмыслить услышанное. Через черную кожу лиц проступала мертвенная бледность. Все смотрели на Райта, которому завтра суждено было лететь.

— Не надо нажимать кнопку, — нарушил молчание Том, лучший друг Райта. — Попытаемся любым способом положить в кабину учебный парашют. Чарли погасит скорость ракеты и выбросится на нем в окно кабины. Через несколько секунд сработает часовой механизм, и он увидит, что произошло бы, если бы была нажата кнопка, — будет ли выброшена кабина или произойдет что-либо другое?

Рано утром Райт, одетый в нейлоновый скафандр, приближался к «Баллистику». У основания бетонной площадки его ожидали несколько человек; среди них Райт узнал полковника Бэрроуса и конструктора фон Грауса. Они объяснили пилоту по карте место приземления ракеты. Это был форт Н., находящийся на 64°18′ северной широты и 155 32' западной долготы.

— В этом пункте вы погасите скорость и пойдете на цель. — Фон Граус передал ему фотографический снимок объекта — какого-то строения, очерченного белым кругом. Если вам удастся воткнуть ракету в этот домик, Вас ждет награда, — добродушно улыбнулся немец, дружески похлопав Райта по плечу.

Чарли спокойно рассматривал карту, уточняя ориентиры. Наконец все приготовления были закончены, с Райтом распрощались, пожелали ему счастливого пути, и все, кроме незнакомого ему толстого подвижного человека, направились к зданию, откуда должно было вестись управление полетом ракеты.

Толстяк поднялся по винтовой лестнице к носу «Баллистика», подошел к двери кабины и взял в руки пломбу. У Райта выступил на лбу холодный пот, он не знал, что кабина пломбируется. «Сейчас обнаружится, что в кабине кто-то был, и ее тщательно обследуют», — с ужасом подумал он. Но человечек сорвал пломбу и, не глядя, пригласил пилота занять место. Чарли облегченно вздохнул, даже улыбнулся, нащупав под сиденьем сумку парашюта.

Он внимательно осмотрел тесную рубку, в которой приходилось сидеть согнувшись, приборы, проверил герметичность кабины и перевел взгляд на красную кнопку. Какое спокойствие и уверенность вселяла она всегда в сердца испытателей! А теперь от нее веяло таким холодом, от которого мороз подирал по коже. «Ну, мы скоро узнаем, что ты представляешь собой!», — злорадно подумал он. От кнопки пилот перевел взгляд на часы и обратил внимание на то, что большая секундная стрелка стоит на месте. Она придет в движение на высоте 10 километров над поверхностью Земли и на высоте 5 тысяч метров должна включить катапульту, которая выбросит кабину.

Райт дал сигнал готовности. От ракеты откатили стапели — об этом он догадался по скрежету металла о корпус. Через несколько секунд «Баллистик» вздрогнул, раздался оглушительный рев, и ракета медленно оторвалась от площадки. С каждой секундой скорость нарастала, тяжесть тела быстро увеличивалась. Было ясно, что эта ракета набирала значительно большую скорость, чем учебная и те реактивные истребители, на которых они совершали тренировочные полеты. Глаза начал застилать красный туман, веки наливались свинцовой, тяжестью. Дышать становилось вое труднее.