Галина Мария - Волчья звезда

Одно утешение, кочевым приходится еще хуже - никто из них не умеет плавать.

Другое дело, уж если они что-то забрали себе в голову, то не отступятся. Мне следовало об этом помнить, а я отвлеклась на всякую ерунду, вроде этой летающей мерзости - ни толку от нее никакого, ни помощи…

Я увидела, как они перебираются через стремнину - воды там было выше человеческого роста, и тем не менее, их головы виднелись над поверхностью. Сначала я решила, что они, почему-то плывут по-трое; на каждое темное пятно приходилось еще два, потом поняла, что они попросту надули воздухом бурдюки. Кожаные мехи поддерживали их на плаву, но заодно мешали передвигаться - их владельцев то и дело сносило вниз по течению, швыряло на груды щепы и плавника, но они все равно упрямо продолжали пересекать реку.

Они уже были на расстоянии хорошего выстрела, и я с перепугу решила, что им ничего не стоит утыкать нас с этого расстояния стрелами не хуже ежей, и только потом сообразила, что стрелять они не будут - если кто сдуру и прихватил с собой лук, то тетива после такого купания у них высохнет не скоро.

Я шепотом спросила Улисса:

- Видал?

Он все не мог оторвать глаз от светящегося пятна вдалеке - оно висело над водой, по-прежнему не двигаясь с места.

- Что? - спросил он, потом сказал. - Ох, ты!

- Здорово же они за нас взялись! Неужто из-за нескольких паршивых трупов?

- Я-то думал, то что случилось, их остановит, - сказал он, - но, похоже, вышло наоборот. Это они нам мстят за свой страх.

Не было времени расспрашивать его, что там так могло испугать кочевых, которые, по-моему, вообще не умеют ничего бояться, да я уже поняла, что он и не скажет. Кочевые отлично видели нас, но продвигались в полном молчании, и это было особенно страшно.

Улисс тоже молчал, глядя вдаль с какой-то отчаянной надеждой - он явно ожидал помощи, которой не могло быть, и мне захотелось свернуть ему шею.

Я сказала:

- Ты что, хочешь дождаться, чтобы они вылезли на берег, что ли? Тогда с ними вообще невозможно будет управиться.

Он тоскливо сказал:

- Что же мне делать? Стрелять?

- Нет, стой себе столбом как стоял…

- Я не думаю, что это им понравится.

- Кому? - удивилась я, но тут же поняла. - Тьфу ты! Да какая разница? Когда вас резали там, в лагере, им это тоже не понравилось? А я их видела в ту ночь, они болтались неподалеку… Что же они не вмешались, а?

Он растерянно пожал плечами:

- Не знаю.

-Хочешь им угодить, да? Как будто кому-то нужен придурок, который даже за себя постоять не умеет!

За это время я насчитала штук двадцать пловцов - хотя не все они могли справиться с течением; некоторых отнесло на другие острова, а кое-кто и вовсе барахтался на стремнине.

- Почему они ничего не делают? Они могли бы их как-то безболезненно отпугнуть, - сказал он задумчиво, - даже мы пользовались в экстремальной ситуации слезоточивым газом, даже мы.

- Как же, - сказала я, - помню. Для всех тогда было бы лучше, если бы вы тогда поубивали их - и для вас в том числе.

- Не в том дело, лучше или хуже, - сказал он. - Дело в том…

- Да-да, знаю Воспитанный человек никого не убивает ни с того ни с сего.

- Я не так говорил, - начал возражать он, - я…

Самый ловкий из кочевых уже выбрался на берег. Из-за спины он выхватил короткое копье - они умеют их бросать, и довольно ловко.

Я вцепилась Улиссу в плечо.

- Стреляй, если ты еще не позабыл, как.

Он прошипел:

- Руки убери.

И наставил на кочевого это свое странное оружие. Уж не знаю, как там оно действовало, но кочевой вдруг закричал и упал плашмя - на груди его появилось черное пятно и вокруг запахло горелой плотью.

Я сказала:

- Здорово.

- Помолчи, пожалуйста, - сказал Улисс. Его так и передернуло, и он начал целить в бурдюки - я-то понимала, чем это кончится, но он, похоже, решил, что так он их не утопит, а просто остановит, и очень удивился, когда из бурдюка с шипением вырвалась струя пара, а темноволосая голова, несколько раз нырнув, как поплавок, скрылась под водой. Я сказала:

- Готов!

-Утонул! - удивленно пробормотал Улисс, опуская свое оружие.

- Я же сказала, они не умеют плавать! Похоже, ему было легче палить по бурдюкам, чем по живым людям, хоть я особенной разницы и не видела - кочевые ведь все равно тонули… Теперь я разглядела, как действует это его оружие оно выбрасывало из себя луч пламени, такой тонкий, что он и виден был лишь тогда, когда упирался в воду, поднимая облако пара. А вскоре он уже стал виден постоянно - пара набралось так много, что он стелился над водой и тонущие люди, затерявшись в нем, кричали гортанными птичьими голосами. Улисс сокрушенно сказал: