Мак Рейнольдс - Дуэльный кодекс

Двое телохранителей во главе с усыпанным медалями офицером вышли из прихожей, неторопливо продефилировали по гостиной и углубились в коридор, ведущий в спальные комнаты. Очевидно, регулярный обход охраняемой территории был обязателен для обеспечения безопасности.

Его высокопревосходительство вернулся к бару и своей бутылке, из которой бережно, по капельке, нацедил половину рюмки ликера. Но пить сразу не стал, а поставил ее рядом с собой. Затем тщательно закупорил бутылку притертой хрустальной пробкой, открыл небольшую дверцу в нижней части бара, убрал туда бутылку и запер дверцу маленьким золотым ключиком, который спрятал в жилетный карман. После чего взял рюмку и, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, направился к самому большому и мягкому креслу, которое чуть раньше облюбовала для себя Элен.

Справа от него синьор Верона со страдальческим видом пытался успокоить возмущенного до глубины души Зорро. За спиной слышались тяжелые шаги охранников, продолжающих обход спален в поисках гипотетических террористов. Слева стоял, близоруко щурясь на мир сквозь стекла пенсне своими круглыми, совиными глазами, доктор Хорстен, являя окружающим классический облик флегматичного, чуточку рассеянного кабинетного ученого. Уже обеспечивший себе крышу над головой Джерри Родс, которого, похоже, больше ничего не волновало, нахально развалился на диване.

Его высокопревосходительство, блаженно жмурясь в предвкушении заслуженного отдыха от трудов праведных, уже подался корпусом чуть вперед и согнул колени, готовясь опуститься в уютное кресло.

— Ой! — испуганно пискнула Элен.

Первый Синьор замер в неудобной позе, затем, не меняя ее, осторожно повернул голову и узрел там, куда он собирался сесть, приблизительно тридцать пять фунтов хрупкой детской плоти. Пытаясь избежать катастрофы, он резко дернулся, потерял равновесие и в результате выплеснул на пол большую часть драгоценного содержимого своей рюмки.

Когда он снова выпрямился, лицо его было чернее ночи.

Майор Верона, ставший невольным свидетелем инцидента, застыл на месте и испуганно втянул голову в плечи в ожидании грозы, шторма и других стихийных бедствий.

Но буря так и не разразилась. Его высокопревосходительство постепенно овладел собой, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, лицо его немного прояснилось и даже озарилось слабой, вымученной улыбкой. Старательно делая вид, что ему все равно, он присел на краешек дивана, уже оккупированного Джерри Родсом, и поднес рюмку к губам.

Элен непринужденно скрестила ноги, поерзала, устраиваясь поудобнее, в отвоеванном кресле, изучающе посмотрела на сидящего напротив Первого Синьора и с любопытством спросила:

— Тебя как звать?

Его высокопревосходительство изумленно моргнул и опустил нетронутую рюмку.

— Прошу прощения, маленькая principessa?

— Я хочу знать, как тебя звать по-настоящему? — повторила вопрос «девчонка».

Глава исполнительной власти Фьоренцы затравленно огляделся по сторонам, но все были заняты своими делами и не обращали на него внимания. Синьор Верона по-прежнему горячо убеждал в чем-то насупленного Зорро, а Дорн Хорстен и Джерри на другой стороне длинного, как взлетная полоса, дивана вполголоса обсуждали, в какие комнаты им лучше перенести веши, чтобы как можно меньше путаться под ногами у Первого Синьора и его приближенных.

— Ты, наверное, хочешь спросить, деточка, — снисходительно улыбнулся он ей, — как меня называет моя мамочка, да?

Элен с досадой поморщилась, как поступают дети, которым кажется, что их не понимают взрослые, и отрицательно затрясла головой:

— Твоя мамочка меня не колышет. Пускай как хочет, так и называет. Ты скажи, как тебя звать?!

— Элен! — послышался сердитый окрик доктора, который, очевидно, был не настолько поглощен разговором, чтобы совсем уж выпустить из-под контроля своевольное чадо.

— А что я такого сказала? — удивилась она, невинно хлопая глазами. — Я только спросила, как его звать! Раз мы теперь будем жить все вместе, не могу же я все время звать его дяденька ваше всякопроходительство! — Ни с того ни с сего она начала вдруг шмыгать носом и кривить губы. — Зачем он хочет отобрать у меня мою большую комнату-у-у? — заныла Элен, размазывая кулачками по лицу вдруг брызнувшие слезы.

— Прекрати сейчас же! — суровым тоном приказал ученый, склоняясь над креслом.

— Да-а! А если мне нравится моя комната? И Гертруде тоже! — продолжала канючить Элен, жалостливо всхлипывая.