Михаил Ахманов - Защитник

Мог ли он что-то сделать? Вздохнув, Ивар покачал головой и произнес:

– Принимайте неизбежное, как песок принимает воду…

Это тоже было записано в Книге Начала и Конца.

Астероид был огромен. По массе и диаметру он превосходил Цереру [48], и значит, его полагалось зачислить в тот класс небесных тел, который именовался «малые планеты». Возможно, эта глыба была частью твердого ядра газового гиганта – поток сорвал с него оболочку, раздробил сердцевину и увлек крупные и мелкие осколки в своем полете к краю Галактики. Не исключалось и другое происхождение астероида – он мог являться обломком мира, подобного Венере и Земле, спутником планеты или телом, блуждавшим некогда в межзвездной пустоте. Так или иначе, но щит его не удержал.

Половина крейсерской эскадры ушла в систему Лиан вместе с транспортами и кораблями нильхази. Шесть оставшихся боевых единиц висели сейчас над астероидом, обстреливая его поверхность. Шесть крейсеров, двенадцать аннигиляторов… Они могли вскипятить море или разрушить горный хребет, но цель была слишком огромна. Кратеры, выбитые взрывами, достигали двадцатикилометровой глубины – всего лишь два процента диаметра малой планеты. Чудилось, что шесть мошек вьются рядом с каменным чудищем, жалят толстую шкуру, а для него всесокрушающий удар энергии подобен укусу комара. Камень сопротивлялся равнодушно, но упорно.

Капитан Йен Скворцов, наблюдая с мостика за вспышками на обзорном экране, морщился и тихо бормотал проклятия. Их запас был велик – Скворцов летал на кораблях Звездного Флота два десятилетия, дослужился до коммандера, а затем открылась вакансия в Корпусе, и «звезды» на его комбинезоне сменились «кометами» [49]. Он командовал крейсером не первый год, здесь его лексикон тоже изрядно пополнился, но сейчас он чувствовал, что начинает повторяться. Плохой знак! Говоривший о том, что он устал, просидев на мостике запеленутым в кокон около шести часов. Бой с реальным противником столько не длился – максимум тридцать-сорок минут. После чего враги дрейфуют в пустоту в виде газового облачка или сам летишь туда в той же консистенции. Но живых врагов здесь не было, вместо них – огромный астероид, который крейсеры пытались расколоть, а затем сжечь мелкие обломки.

Крупные собирались обстрелять торпедами, направив их в сторону от системы Лиан, к звездам, лишенным планет. Для «Тира» и других кораблей эта операция опасности не представляла, но могла продлиться несколько часов или даже суток.

Капитан Скворцов выбрался из кокона, присел, разминая затекшие ноги, и бросил взгляд на таймер. Его вахта кончалась.

– Служба наблюдения! Что у нас?

– Сыр с дырками, командир, – донеслось из вокодера внутренней связи. – Но уже появились трещины, довольно глубокие.

– Покажите.

Поверхность астероида на обзорном экране приблизилась. Там бушевал ад – аннигиляционные удары испаряли камень, струи огня летели в пустоту и гасли в черной бездне. Это происходило в полной тишине, и казалось, что гигантские кратеры взрываются сами собой. Между ними уже пролегла паутина трещин.

Рявкнула сирена, означавшая конец вахты, и на мостике появился коммандер Берзинь, первый помощник капитана. Навигаторы, пилоты и связисты его смены заполнили рубку. Шарканье, шелест раскрывающихся коконов, негромкие слова приветствий… Берзинь отсалютовал.

– Все в порядке, капитан?

– Более или менее. – Скворцов с трудом подавил зевок. Затем потянулся, расправил плечи и, добавив в голос бодрости, произнес:

– Вахту сдал!

– Вахту принял.

Берзинь покосился на кресло с коконом и вздохнул. Ему предстояло сидеть тут шесть часов, томиться в боевом снаряжении, хотя никакой схватки не намечалось, и вражеские корабли не поливали «Тир» огнем и не забрасывали ракетами. Однако порядок есть порядок! Полагалось, чтобы при стрельбах вахта была упакована по уставу.

– Отдыхайте, капитан, а я продолжу наше скучное занятие. Кстати, на обед сегодня уха, салат из мидий и лососевые стейки. Рекомендую!

Приняв душ, Скворцов распорядился, чтобы обед доставили в его каюту, перекусил и заснул. Разбудила его тихая трель вокодера.

Он обладал хорошим ощущением времени и тем, что опытные капитаны называют «чувством корабля», слиянием со своим судном. То и другое подсказывало, что второй помощник Стилк еще не принял вахту у Берзиня, и значит, он проспал часа три или четыре. При запуске торпед палуба и переборки слегка вибрировали, но сейчас этого не замечалось – вероятно, продолжался обстрел из аннигиляторов. «Если нет торпедных залпов, проклятый камень еще держится…» – подумал капитан, зевая. Зачем же его разбудили?..