Жумабек Алыкулов - Эридиана

Зверьки окружили меня. Одни рычали, ощерив клыки и вздыбив шерсть на загривках, другие, злобно поглядывая на меня, вкрадчивыми мягкими шагами ходили рядом, готовые в любое мгновение прыгнуть. Я наклонился, не отводя от них глаз, и взял в левую руку увесистый камень. В правой у меня был нож.

Внезапно один из зверьков прыгнул мне на спину. И через мгновение, словно только того и ждали, разом набросились на меня остальные. Их острые когти раздирали мне одежду, вонзались в тело. Я не оставался в долгу, колотя по головам камнем и довольно успешно действуя ножом. Но только когда трое или четверо из моих противников упали бездыханными на землю, я noверил, что смогу с ними справиться. Я выбросил камень, отступил к обрыву и стал по одному сбрасывать их в пенящуюся внизу реку. С визгом падали они в воду, погружались в нее, чтобы больше не выплыть. Когда таким образом я избавился примерно от половины зверьков, остальные поспешили ретироваться.

Не успел я привести себя в порядок после этой схватки, как надо мной нависла новая опасность. И нависла она в буквальном смысле этого слова. Я стоял и осматривал многочисленные царапины, нанесенные мне диковинными зверьками, как над моей головой мелькнула чья-то огромная тень. Я инстинктивно бросился под защиту большого валуна. Удивительно большая птица с крючковатым клювом села на камень прямо над моей головой, удивленно осмотрелась по сторонам, видимо, недоумевая, куда я мог деться, и снова взмыла в воздух. Я, ошарашенный этим внезапным нападением, так и остался сидеть.

В ту ночь я долго не ложился спать. Сидел, глядел на звезды, в изобилии высыпавшие в небе, на ясную и полную луну, от нечего делать постукивал двумя кусками кремня друг об друга, высекая снопы искр. Уже много-много дней мне нечем было заняться, нечем развлечься, много дней я не видел своего собственного лица, не говоря уже о других людях. Иногда, правда, я смотрелся в прозрачную воду родничка, но в том зыбком отражении, которое видел в воде, я не узнавал себя.

Да это и не удивительно, я, конечно, изменился за это время. Отросли волосы, усы, борода, щеки, наверное, впали от недоедания, одежда на мне обветшала. Да и весь я был уже не тем человеком, который несколько месяцев назад поднялся в небо на воздушном шаре. Мне сейчас было легче, чем месяц или два назад. Надежда на то, что пес приведет помощь, придавала сил, скрашивала длинные дни и не менее длинные ночи. Я верил, я почти знал, что помощь скоро придет.

Утро следующего дня было пасмурным, туманным. Я встревожился, боясь за судьбу своей террасы. В случае более или менее сильного ливня ее, безусловно, смыло бы вместе со мной. А до возвращения собаки или до прихода помощи оставалось, по моим подсчетам, еще долго.

Ближе к полудню хлынул проливной дождь. Ручейки, стекавшие сверху, мгновенно залили мою крохотную площадку. Слабенькая струйка родничка превратилась в бурный говорливый ручей. А дождь все лил и лил, не переставая. Я сидел под каменным выступом, который, к моему огорчению, оказался всего лишь валуном, каким-то чудом державшимся на отвесной стене. Страх и отчаяние почти парализовали меня.

И вот то, чего я так опасался, свершилось: в двух метрах от меня появилась трещина и через несколько секунд моя терраса рухнула в реку. Я еще глубже забился под свой навес, не подумав о том, что дождь может размыть грунт, на котором держалась эта каменная глыба. Родничок, который столько времени поил меня, и не только меня, но и зеленую травку, нежным ковром покрывающую мою площадку, теперь отвесной струей срывался прямо в реку.

Дождь перестал только к вечеру. Устав от треволнений, я забылся в тяжелом беспокойном сне. Мне снился ливень, уносящий в бездну мою террасу, снились те маленькие злобные зверьки, снился медведь, сожравший все мои припасы, и я то и дело просыпался, осматривался по сторонам, прислушивался к грохочущей внизу реке, а затем снова проваливался в забытье.

Утром я проснулся совершенно разбитым. Ныли суставы, кружилась голова, пропал аппетит. За весь день я так и не прикоснулся к пище. Самое главное, не было места, чтобы я мог размяться, походить. Те два квадратных метра, оставшиеся от моей террасы, позволяли мне только сидеть, ибо нависшая над головой каменная глыба мешала встать в полный рост.

Так я прожил еще несколько дней. Однажды утром сквозь шум реки я услышал какой-то посторонний звук. Высунул голову из-под камня, осмотрелся по сторонам, но никого не было видно. Я было улегся на место, но тот же звук снова повторился. Я опять высунулся, но и теперь ничего не обнаружил. А звук этот слышался все явственнее, и я с радостью понял, что это лай собаки. Я свесил голову с обрыва и увидел своего пса, стремительно бегущего по берегу реки. Пес подбежал к обрыву и полез по тому самому склону, по которому я спустил его месяц назад. Честное слово, слезы набежали на мои глаза, когда я увидел его. А он взобрался до того места, где раньше был край террасы и замер на каком-то выступе, жалобно поскуливая и с недоумением глядя на меня. А я сидел и не в силах ничем помочь ему, проклинал и судьбу, и тот ливень, что снес мою площадку, и самого себя.