Жумабек Алыкулов - Эридиана

Несколько поодаль- за складами, под сенью бесконечной шеренги финиковых пальм, подковой окаймлявших лазурную бухту, притулились лавочники мелких торговцев, ростовщиков, менял, портовые таверны, подозрительного вида строения, из которых неслись смех, женский визг и пьяные выкрики: разношерстные толпы моряков скитались по этой странной улице, вчистую спуская заработанные нелегким трудом деньги, горланя непристойные песни и время от времени затевая между собой жестокие потасовки. Лишь в одном месте нестройная цепь злачных заведений как бы нехотя расступалась, открывая взору просторную площадь. Пестрый человеческий водоворот из людей в различных одеждах, с различными оттенками кожи и вероисповеданиями волею обстоятельств собравшихся со всех концов обетованного мира, бурлил на ней с раннего" утра до захода солнца. Здесь оживленная оптовая торговля. Закупались и продавались крупные партии товаров, заключались контракты, фрахтовались суда, комплектовались команды матросов.

Все это скопище людей, грузов, телег, животных и судов носило одно, известное всему цивилизованному человечеству название- Александрийский порт.

Далее к востоку, за узенькой полоской земли, связывавшей маяк с континентом, за обветшалым дворцом времен правителя Антония№ и полуразрушенным частоколом колоннады храма Цезаря, за погребенными в песок развалинами старых портовых складов, тянувшихся когда-то до самого Семистадийного мола, было пустынно.и тихо. Пейзаж оживляли лишь две старые триремы с поломанными мачтами и перекошенными люками, уже давно плывшие в вечность по неподвижному песчаному морю.

[№Антоний Марк (83-30 гг. до н. э.) — римский политический деятель и полководец.]

Вот там-то, вдали от любопытных глаз и людской суеты, причалила к берегу небольшая, ничем не примечательная лодка.

Из нее выбрались трое мужчин, один из которых с длинными седыми кудрями на гордо посаженной голове, облаченный в дорожные белые одежды, властным жестом приказал гребцам ждать, а сам, тяжело ступая, направился к остовам старинных кораблей. Двое других почтительно следовали сзади, стараясь не отстать.

При ближайшем рассмотрении оба они оказались воинами в полном боевом снаряжении. Один, лет тридцати пяти, выделялся могучим, прямо-таки богатырским телосложением. Его рельефные мышцы, жгутами оплетавшие руки и ноги, широченная грудь, покрытая медным панцырем, невольно наводили на мысль, что это сам Геркулес вновь ступил на африканскую землю для свершения одного из своих подвигов. Товарищ его был значительно моложе и стройнее. Черты красивого лица, еще не знавшие оскорбительного прикосновения бритвы, носили удивительное сходство с лицом старика, явно выдавая родственную связь.

Остановившись в центре пятна косой тени, отбрасываемой высокой гнутой кормой мертвого судна, старец медленно нагнулся, зачерпнул ладонью пригоршню чистого, выбеленного знойными ветрами и солеными волнами песка, долго его рассматривал и, так же медленно поднеся его ко рту, коснулся сухими губами. Повлажневшими глазами смотрел он на этот песок, и непонятно было, какие мысли и думы им овладевают. Но вот наконец, переборов нахлынувшие чувства, он выпрямился, обернулся к своим спутникам и, испытующе, глядя на них, заговорил медленно, чеканя каждое слово:

— Слушайте меня внимательно,ты- мой единственный сын Кастор, и ты, Краток, кого я люблю не менее сына,- открытая ладонь говорившего ласково коснулась могучей груди богатыря. — Сейчас, ступив на эту священную для меня землю, я должен откры гь вам действительную причину, побудившую оставить на сконе лет родной очаг и пуститься в столь длинное и рискованное путешествие.

Голос старика прервался, чувствовалось, что он сильно волнуется.

— Мы прибыли сюда вовсе не для того, чтобы продавать и покупать, не для этого многие годы вы постигаете ратное дело. У нас другая цель. Ты вправе удивляться, Кастор. Да, это так, земля, на которой мы стоим, священна для меня и тебя тоже. Здесь я родился и возмужал, здесь покоится прах многих поколений наших предков. Первые из них ступили на этот благодатный берег еще в незапамятные времена с армией Александра Великого, в честь которого и назван город. Семья наша принадлежала к одному из самых древних и уважаемых родов города. Мы почитали своих богов, и боги всегда благоволили к нам. Как струя воды из неиссякаемого родника, неторопливо и долго текло время. Кончалась одна жизнь, начиналась другая. Но вот, это было очень давно, появились люди, проповедовавшие другую религию. Они признавали только одного бога- бога-мученика и представляли его в образе человека с агнцем на плечах, себя же называли пастырями заблудших душ. Они утверждали, что все люди- братья и проповедовали непротивление злу и насилию. Проповедники часто говорили жителям, что их бог самый добрый и справедливый и воздает каждому по заслугам. И вели себя сторонники новой веры поначалу тихо, видимо, потому, что число их последователей было невелико. Со временем они создали тайные общины, собрания которых проходили глубокими ночами в укромных местах, чаще всего в городских катакомбах. Руководили собраниями выборные старейшины, которых называли пресвитеры. Постепенно с годами общины множились, усиливалось их влияние. Кто-то вступал в святые братства искренне, а кто-то из корыстных соображений. Со временем эти общины стали захватывать и светскую власть. Появились у них главные жрецы — епископы, объединившие разрозненные секты в единую, хорошо управляемую организацию. И вот, когда последователи новой религии почувствовали, что окрепли и набрали силу, они отбросили свои основные догмы — начались жестокие гонения и преследования всех инаковерующих. Более двух десятилетий назад, когда я был в таком возрасте, как сейчас ты, Кратон, фанатичная толпа приверженцев нового бога разрушила многие из наших древних храмов. Тогда же погибли величайшие культурные ценности, собранные и созданные поколениями талантливых ученых в знаменитом александрийском мусейоне№. В огне пожарищ исчезли анатомический театр, астрономическая обсерватория, большая часть библиотеки Птолемеев. Мужчины нашей семьи со своими друзьями и сторонниками мужественно защищали священные реликвии, честь и веру своих отцов. Многие и многие, не выпустив из рук оружия, отважно пали в битве. Но силы были слишком неравны. Оставшиеся в живых, израненные и изнуренные, спасая женщин и детей, под покровом ночи погрузились на несколько военных кораблей и навсегда покинули родину.