Александр Рыжков - ФБР

Погасить искру куда легче, чем пожар…

Очередь продвигалась медленно. Мучительно медленно. Что они там, заснули все? Хотя бы одна касса, но должна ведь работать? Достали меня эти очереди!

— Дагонцы, слышь друг, ты задумывался о них вообще? — заговорщицки шепнул мне на ухо козлобородый усач в котелке.

— Я не понимаю о чём вы.

— Вот скажи мне, ты их когда-нибудь видел? — продолжал шептать козлобородый.

Его дыхание заставило меня поморщиться: здесь был обильный запах лука, чеснока, яиц и, как ни странно, табачного перегара. Но ни намёка на алкоголь или байган — а на них у меня нюх, как у собаки. С моей работой иначе нельзя…

— Да по телеку только их и видно. Рекламы там всякие, передачи…

— А вживую, парень, вживую ты их видел? — усач схватил меня за предплечье и сильно сжал. Я машинально стряхнул руку, для профилактики проведя залом кисти…

— Ай, парень, больно ведь!

— Нечего за руки хватать, — спокойно ответил я, после чего выпустил кисть, — в следующий раз по носу дам.

— Усёк, — кивнул козлобородый. — Меня зовут Афанасий Михайлович Махно. Ты можешь называть меня Дядя Афанас. Ты мне в сыновья годишься, а может и во внуки.

— Короче, дядя, чего ты прицепился?

Я начал терять терпение, к тому же буравящий спину взгляд амбала в хвосте очереди не добавлял душевного комфорта.

— Дядя Афанас, — поправил усач.

Он всё продолжал шептать мне на ухо, хотя его громкий шёпот привлекал внимания больше, чем если бы козлобородый говорил обычным тоном. Мне не без оснований показалось, что у него не все дома. Да и действительно, какой здравомыслящий человек натянул бы на голову такую старомодную дрянь?

— Короче, Дядя Афанас, чего ты прицепился?

— Парень, ты не похож на простых тупарей-потребителей, в твоих глазах горят интеллект и здравомыслие. К тому же от тебя пахнет сигаретами.

— А сигареты тут причём?

— Кто сейчас курит? Только единицы из миллионов, настоящие личности, а не тупорылая быдлота. Стадо.

— Эмм… — я попытался придумать наиболее изящную фразу, чтобы послать этого душевнобольного куда подальше.

— Не задерживай очередь, чмо! — донесся грубый мужской голос из хвоста очереди.

Гнев вымел из головы все замысловатые изящества посылания Дяди Афанаса куда подальше. Но это был беспомощный гнев, ведь я и в самом деле задержал очередь, топчась на месте.

— Они не существуют, — раздалось шипение Дяди Афанаса у меня над левым ухом.

— Кто?

— Дагонцы, — едва различимо сообщил шёпот.

— А?

— Б! Дагонцы…

— Нет, мужик, ну ты в самом деле не с нашей галактики, такую чушь мелешь.

— Ты их не видел, я их не видел, никто из живых людей их не видел, — всё не унимался козлобородый усач в котелке. — Только эти долбанные чупакабры утверждают, что их видели. Но кто такие чупакабры? Результат неудачного генетического эксперимента сумасшедших учёных, если спросите меня.

Дядя Афанас вперил в меня серо-зелёные, как кристаллы апатита, глаза. Они горели странным огнём. Нет, сумасшествия в нём, как ни удивительно, не было. Ну, или почти не было. Что же в них было? Щепотка одержимости, горсть уверенности, ложечка надежды на понимание. Это взгляд убеждённого человека, но отнюдь не шизофреника.

— Я вас не спрашивал, — вяло отмахнулся я.

Вопреки рассудку я ощутил нездоровое желание выслушать этого человека. Узнать к чему же он клонит. Пусть всё, что он несёт, и бред, но зато интересный бред. Просто хотелось утолить разыгравшееся праздное любопытство. Не больше.

— Ты заметил, что дагонцы, которых показывают нам по телевизору — похожи на смесь человека и рыбы. Нечто среднее, изощрённо-извращённое, и в то же время не отталкивающее человеческую природу.

— Да не задерживайте вы очередь, мудачьё собачье! — вновь раздался грубый мужской голос уже в середине очереди, которая раньше была хвостом.

Я задержал дыхание и досчитал до десяти. Выдохнул. Ничего страшного, не обращай внимания, наплюй на него, он идиот, не надо уподобляться ему. Забей, короче.

— Молодой человек, — пробаритонил собеседник, — давайте продолжим наш разговор чуть позже. Очередь почти до нас дошла. Возьмём билеты и поговорим в нормальной обстановке, чтобы никто не подгонял и не делал замечания. Согласны?

Я едва заметно кивнул.

Остаток времени в очереди мы простояли молча. Билеты на представление взяли в двадцатом ряду; не очень-то и близко к сцене, но и на том спасибо. Места выписывали в порядке живой очереди, и моё оказалось по соседству с местом козлобородого. Хорошо это или плохо — я не стал утруждаться подобными раздумьями.