Билл Болдуин - Осада (Рулевой - 6)

Тут Брим понял действительную причину существования столь большого воздухозаборника: на носу корабля торчали два до нелепости больших разлагателя. Одни только огневые механизмы этих чудищ требовали значительного охлаждения - а уж когда они ведут стрельбу... Брим усмехнулся. Медведи явно сотворили еще одно инженерное чудо - создали нечто вроде космического краулера.

Четыре орудийные башенки, две наверху и две на днище ближе к корме, обеспечивали некоторую защиту сзади, но верхнюю пару частично скрывал стабилизатор, и все четыре задних разлагателя среднего калибра могли разве что побудить пилота "Гантейзера" быть чуть поосторожнее при атаке с кормы. Зато лигер, оказавшийся себе на беду впереди этого маленького содескийского чуда, очень быстро отправится к дальним пределам Вселенной в виде элементарных частиц.

Пока Брим всматривался сквозь гиперэкраны в цветные мигающие огоньки мостика, темный, подсвеченный снизу пилот протянул руку к верхнему краю скошенного вперед переднего экрана и отключил гравигенераторы, вызвав мерцающее облако протогравитонов. Внезапно стали слышны только вой ветра и пощелкивание остывающего металла. Брим почтительно качнул головой, вдохнув запах разогретой электроники. Может, ЖМ-2 и мал для звездолета, но здесь, рядом, в эту снежную ночь, он казался очень большим - и очень грозным!

В нескольких иралах от переднего шасси открылся люк, и из него спустили лестницу. Одновременно на мостике опустили гиперэкран, и оттуда высунулся медведь, открыв щиток своего шлема.

- Добрый вечер, господа, - пророкотал он, - мы приехали за господин Брем. Есть разрешение прокатать его.

- Да, да! - взволнованно отозвался Брим. - Сейчас надену скафандр и поднимусь к вам.

- Скафандр в библиотеке, адмирал, - спокойно заметил Барбюс. - Я помогу вам.

- Спасибо, старшина, - сказал Брим и побежал к дому. - Откуда ты узнал, что он понадобится?

- Держал ухо востро, только и всего.

- Но все-таки? - Брим сунул ноги в башмаки скафандра. - И как ты догадался, что адмиральские звезды надо снять? - Из всех знаков отличия на скафандре осталась только пилотская комета.

- Расскажу, когда вернетесь, адмирал, - пообещал Барбюс, придерживая скафандр за плечи, чтобы Брим мог просунуть руки в рукава. - Вы ведь не станете мешать работе подпольного старшинского радио, правда?

Брим, улыбаясь, влез в скафандр окончательно и застегнул пояс с кобурой.

- Нет, пока оно будет работать столь же исправно.

- Хорошего полета, адмирал, - пожелал Барбюс, подавая Бриму шлем. - Мне сдается, он даже вам принесет новые ощущения.

Брим нахмурился, пряча в кобуру личный бластер и застегивая клапан.

- Что ты хочешь этим сказать, старшина? - Он включил герметизацию, и шлем с легким шипением закрылся.

- Сам толком не знаю, адмирал. Так мне сказали - а расспрашивать недосуг было.

- По крайней мере честно. Ладно, спасибо тебе. Я всегда ценил проявление инициативы. - И Брим направился к двери.

- Я знаю, адмирал, - усмехнулся ему вслед Барбюс. - Потому и стараюсь.

Брим добежал до корабля, показал друзьям два больших пальца и полез по лестнице внутри длинной вертикальной шахты на верхнюю палубу. Помахав оттуда Урсису и Бородову, он обернулся к своим хозяевам. Один из них сидел в левом кресле, другой - на пассажирском месте между двумя контрольными пультами.

- Даша Попычев, - представился медведь, протянув мохнатую лапу. - А это второй пилот, Мишка Бжтва.

Оба медведя улыбались Бриму сквозь длиннющие черные бакенбарды. Это явно были "Дикие", которых часто упоминали содескийцы, но редко видели люди.

- Звать надо Даша и Мишка, - сказал Попычев, сдавив руку Брима в своей. Фамилии за всю ночь не научишься говорить, а нам лететь надо. Да, Брем?

Брим, улыбаясь в ответ, обменялся столь же болезненным рукопожатием с Бжтвой.

- Хорошо. А меня зовут Вилф.

- Ладно. Садись правое место, Вилф. Прямо скальный волк в пасть. - Попычев щелкнул какими-то тумблерами и кивнул на правую гондолу. - Скажи, когда контакт будет, да?

Брим выглянул в боковой гиперэкран и поморщился. По всему правому борту бежали какие-то зловещие разряды.

- Есть контакт, - сказал Бжтва сзади. Запуск больших гравигенераторов происходил отнюдь не гладко. Зеленый индикатор замигал и погас, потом корабль содрогнулся и выбросил из открытых охладительных люков сверкающее облако протогравитонов, которое ветер отнес за корму. Генератор застучал, кашлянув выхлопом, и сердце у Брима подкатило к горлу. Барбюс был прав. Никогда он еще не испытывал такого - даже в юности, когда летал на предательских карескрийских рудовозах.