Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)

К пяти часам полил страшный дождь, но ни ветер, ни море при этом не утихли. Напротив, ураган дул со скоростью сорока пяти метров в секунду, то есть с той силой, которая опрокидывает дома, срывает крыши, ломает железные решетки, сносит пушки крупного калибра.

А «Наутилус» наш среди такого шквала вполне оправдывал мнение одного ученого инженера: хорошо построенный корабль в состоянии выдержать любой шторм. «Наутилус» был стальным веретеном, послушным и подвижным, без снастей, без мачт, он дерзко и стойко боролся с яростью волн.

Я внимательно рассматривал громадные валы. В высоту они поднимались метров на пятнадцать, в длину имели метров полтораста — сто семьдесят пять и катились со скоростью пятнадцать метров в секунду. Их количество и сила возрастали по мере глубины океана. И я понял назначение этих волн — захватывать воздух и нагнетать его на дно морское, обеспечивая там жизнь с помощью кислорода. Их страшная сила давления, по вычислениям, достигает трех тысяч килограммов на квадратный фут поверхности. Такие же гигантские валы снесли на Гебридах гранитный утес весом восемьдесят тысяч фунтов, разрушили 23 декабря 1864 года часть города Эдо в Японии и со скоростью семьсот километров в час в тот же день домчались до берегов Америки.

К ночи шторм усилился. Барометр упал до 710 миллиметров. Уже смеркалось, когда я увидел на горизонте большой корабль. Он шел медленно, на малых парах, чтобы только держаться на воде. Это был, вероятно, пароход, курсирующий между Нью-Йорком и Ливерпулем или Гавром. Скоро он исчез во мраке.

В десять часов вечера небо было все исполосовано молниями. Я не мог переносить их блеска, а капитан Немо смотрел на них, как бы вбирая в себя суть бури. Страшный шум наполнял воздух — грохот разбивающихся волн, вой ветра, раскаты грома. Ветер переносился с одной точки горизонта на другую, — циклон с востока, облетев север, запад и юг, возвращался снова на восток, сталкиваясь с циркулирующими вихрями Южного полушария.

Да, Гольфстрим правильно назвали королем бурь! Он создает такие ураганы вследствие разницы температур воды и воздуха над его поверхностью.

Стена дождя вокруг нас сверкала и искрилась от разрядов бесконечных молний. Капитан Немо, не покидавший поста, казалось, искал смерти и хотел, чтобы его убила молния. Но «Наутилус» поднимал свой стальной нос, как громоотвод, и по нему с оглушительным треском струились непрерывные искры.

Выбившись из сил, разбитый и измученный, я добрался до люка, открыл крышку и сполз по трапу. Буря достигла высшего предела ярости. Стоять на ногах было невозможно.

Капитан Немо вернулся к себе около полуночи. Я слышал, как резервуары мало-помалу наполнились и «Наутилус» тихо погрузился под волны.

Сквозь открытые иллюминаторы в салоне я видел больших рыб, мелькавших мимо, как призраки, в воде, светящейся от вспышек молний.

«Наутилус» опускался все ниже. Я полагал, что он остановится на глубине метров пятнадцать. Но нет, верхние слои были слишком взволнованны; чтобы отдохнуть от качки, надо было опуститься метров на пятьдесят.

Зато в какой спокойной, невозмутимой тишине мы очутились! Кто бы мог поверить, что в эту минуту над океаном бушует неистовый ураган!

Бура отбросила нас к востоку, и надежда убежать с «Наутилуса» и добраться до Нью-Йорка или к реке Св. Лаврентия исчезла. Бедный Нед в отчаянии уединился, как капитан Немо. Мы с Консейлем не расставались.

Я сказал, что «Наутилус» уклонился к востоку, но надо было сказать — к северо-востоку. Несколько дней он блуждал по океану, то погружаясь, то всплывая в окружении туманов, столь гибельных для мореходцев. Туманы эти бывают вследствие таяния льдов, что поддерживает чрезвычайную влажность воздуха.

Сколько судов погибло в этих местах, пока они искали в тумане мерцание береговых огоньков! Сколько бедствий причиняла эта плотная масса мглы! Какой страшный треск раздается здесь при ударах кораблей о подводные камни! Сколько судов сталкивается друг с другом, несмотря на предупреждающие огни, свистки и колокола, бьющие тревогу!

Дно этих морей представляет поистине поле сражения, где еще лежат разбитые корабли. Одни давно уже обратились в рыхлую массу, другие, погибшие недавно, отражали свет нашего прожектора на своей металлической обшивке. Сколько судов погибло вместе с ценным грузом, со всем экипажем, толпами эмигрантов, в этих местах — около мыса Рейс, острова Святого Павла, в проливе Белл-Айл, в заливе Святого Лаврентия! Сколько жертв занесено в летописи смерти пароходами компаний «Ройял-Майл» и «Инманн, Монреаль»! Суда «Сольвейг», «Параматта», «Венгерец», «Канадец», «Англосакс», «Гумбольдт», «Соединенные Штаты» погибли; «Арктик», «Лионец» затонули при столкновении; «Президент», «Пасифик», «Сити Глазго» погибли по неизвестным причинам.