Тимофей Печёрин: Технофобия

— Скажите пожалуйста, — обратился я к четверке своих спасителей, а может и пленителей, — тут случайно не кормят? Я тыщу лет ничего не ел.

— А что, земля-матушка больше не кормит? — усмехнулся один из них, произнеся «земля-матушка» с нарочито противным акцентом в духе американских фильмов про «русскую мафию».

— Тысячу лет? — удивился второй, — не глючь. Технофобы не живут так долго.

— Понятное дело, — счел нужным согласиться я. Не живут, так не живут. Вам виднее, — это такое образное выражение. Оно означает…

— Образное выражение? — повторил, пробуя словосочетание на вкус, и осклабился тот, кто командовал четверкой, — сразу видно — технофоб. Как по мне — глюк, но если так угодно, пусть будет «образное выражение». А насчет кормежки… командор решит, что с тобой делать. Накормить так накормить.

Мы остановились перед огромной металлической дверью, которую украшал зловещий рисунок — что-то вроде человеческого черепа. Впрочем, когда дверь открылась, я понял, что нарождающиеся страхи мои преждевременны. Внутренняя обстановка совершенно не походила на камеру смертников. В середине — длинный стол с расставленными вдоль него креслами, столешница представляла собой плазменный экран с картой города, поверх которой помещались красные и зеленые кружочки. Позиции, «наши» и «ихние», догадался я и попытался пересчитать количество и тех и других. Выходило примерно поровну. Еще комнату украшало полотно с грубым изображением черного дракона на белом фоне. В лапах дракон держал меч.

— Командор, вот пленник о котором мы сообщили по ментозвязи, — окликнул командир четверки высокого широкоплечего человека лет сорока с коротко стриженными рыжими волосами и в форме, напоминающей рыцарские доспехи с той лишь разницей, что она не сверкала и вообще, сделана была не из металла. И не стесняла движений.

— Можете идти, — небрежно бросил командор, но этой последней фразы и не понадобилось. Пленившие меня стрелки, сообщив «добрую весть», назло всем представлениям о субординации, уже стояли в дверях и отнюдь не по стойке «смирно». Впрочем, на тот момент мне было вовсе не до мыслей о том, как изменились военные порядки за тысячу лет.

— Меня накормят? — обратился я с этим сакраментальным вопросом, но теперь уже к командору.

— Накормят, накормят, — хмыкнул тот, — плазмой тебя накормят, понял? Вопросы здесь задаю я. Ты отвечаешь. Понятно?

Я кивнул, и допрос начался.

— Как ты оказался в секторе мутантов? — спросил командор, — и с какой целью?

— Кушать хотелось, — вздохнул я.

— Да ты не просто технофоб, — огорошенный таким ответом, молвил командор, — ты еще и глючный на всю голову! Нашел, где жратву искать. В секторе мутантов самому жратвой стать можно.

— Я уж понял, — сказал я, — просто я шум услышал… не знал, что это мутанты.

— А кто еще? — бравый вояка насторожился, — кто еще может быть?

— Как — кто? Люди.

— Люди, значит. Ну и слух у вас, технофобов, что вы человека от мутанта не отличите. А с другой стороны… какая тебе на хрен разница, человек или мутант? Я думал, для вас, технофобов, и те и другие — враги.

— Напрасно, — возразил я, — как я могу считать людей врагами? Я же и сам…

— Ты технофоб, — сказал как отрезал командор, — не забыл?

— Да прекратите называть меня технофобом! — это слово, превратившееся в обидный ярлык, рассердило меня, — у меня между прочим есть имя. Да что там, разве вы не видите? Я же почти как вы.

— По твоей логике мутанты тоже люди, — парировал командор, — согласен, у нас общий предок, если верить мастерам, а я мастерам верю. И что из этого? Если сейчас мы враги.

— Я не считаю вас врагами, — упрямо заявил я, — вы же по сути спасли меня. Я не ожидал, что эта тварь… Короче, хотите — верьте, хотите нет, но мутанты мне куда менее приятны, чем вы.

— Во как! — восхитился командор, — я, кажется, понял. Надоело быть технофобом, так? Раскаялся и решил стать… одним из нас?

— Угу, — согласился я.

— В принципе, я тебя понимаю. Живете как дикари. И мало, надо сказать, живете. А некоторым хочется пожить подольше.

— Естественно, — подхватил я, — кому ж не хочется пожить подольше?

— Например, мутантам. Фига ли им? Плодятся как кролики… Значит, ты явился в эти места, чтобы вступить в наши ряды?

— Ну, вообще-то я поесть искал. Но…

— Никаких «но». Ты что, думал, у нас здесь кормушка? Приходи, кто хочет, здесь накормят и обогреют? Пойми, ты не первый, кто приходит сюда с подобными надеждами. Как только выясняется, что право называться человеком нужно отстоять с оружием в руках, у половины энтузиазм исчезает сразу, у второй половины — спустя какое-то время. Но у нас с этим строго — либо ты в строю, либо мы тебя выводим из строя. Понятно?