Ярослав Смирнов - Аэрогарды

- Может, вы объяснитесь, полковник? - спокойно сказал д'Марья.

- Нечего тут объяснять. Невыполнение приказа, неповиновение на поле боя... что за это положено? Правильно, расстрел, - усмехаясь, сообщил Форсайт.

- Это вы о чем, полковник? Форсайт вдруг подался вперед.

- О ваших так называемых аэрогардах, - вкрадчиво проговорил он. Пятьдесят ваших солдатишек с "Ретвизана" отказались подчиняться приказу и оказали вооруженное сопротивление!

- Значит, была причина, полковник, - бесстрастно произнес д'Марья.

- Причина?! - заорал Форсайт и вскочил с кресла. - Им приказали стрелять в мятежников, а они, мало того что отказались это сделать, так еще и открыли огонь по нам!..

- А что же ваши пресловутые пираты? - спокойно произнес д'Марья. - Или это всего лишь очередная подлая выдумка?

Форсайт надменно фыркнул.

- Теперь это уже точно не ваше дело, - сказал он. - С пиратами мы и сами как-нибудь разберемся. Найдем... никуда они не денутся...

Д'Марья хотел было что-то сказать, но тут послышались крики. Он обернулся и увидел, как два пехотинца волокут окровавленное тело.

- Что это? - брезгливо сказал Форсайт, угрожающе пошевеливая кольтом.

- Аэрогард, сэр! - рявкнул один из пехотинцев, откидывая забрало шлема. - Пытался прорваться к складу взрывчатки, сэр!..

- А ну-ка, покажите мне его, - приказал Форсайт, снова усаживаясь.

Пехотинцы сорвали с аэрогарда шлем и рывком подняли его на ноги. Д'Марья невольно вздрогнул.

- Сашка!.. - вырвалось у него.

Аэрогард повернул голову. Кровь заливала ему лицо.

- A-a-a, капитан!.. - прохрипел он по-русски. - Видишь, как оно...

Это был Борисов - командир разведвзвода с "Ретви-зана".

- Эти гады... они наших... здесь было пять тысяч русских... ты бы видел... что они с ними... это концлагерь...

- Ну, положим, не концлагерь, - благодушно сказал Форсайт. - Мы просто дали им возможность трудиться и приносить пользу. Условия, конечно, не самые лучшие, однако...

- Гад! - вдруг оглушительно выкрикнул аэрогард и бросился на Форсайта. Тот откинулся в кресле и выстрелил ему в лицо.

Д'Марья словно в каком-то оцепенении наблюдал за тем, как Форсайт брезгливо вытирает красные брызги с форменных бриджей, как пехотинцы куда-то уносят труп аэрогарда... Потом он посмотрел на товарищей.

Их было семеро - все старшие офицеры с "Ред Алерт". Но без скафандров, в наручниках...

- Ладно, - услышал он голос Форсайта. - Заприте этих скотов с остальными, а там решим, что делать...

Это был какой-то подвал: сумрачно, гнусно и холодно вдобавок. Кроме офицеров с "Ред Алерт", в подвале находились еще человек сто пятьдесят-двести: мужчины... женщины тоже.

- Вы кто? - услышал д'Марья шепот. Говорили по-русски. Он повернул голову, силясь рассмотреть говорившего.

Это была какая-то женщина, но до того грязная и изможденная, что д'Марья не поверил своим глазам.

- Мы - аэрогарды, - сказал он.

- А форма?..

- Что - форма, - проворчал д'Марья. - Хотя, конечно...

- Но вы - русские? - настойчиво спросила женщина.

- Это уж точно, - усмехнулся д'Марья. - Хоть и были на службе у правительства США...

- Были?..

- А что, не видно, что уже не состоим? - несколько раздраженно сказал д'Марья. - Расскажите лучше, что здесь произошло?

- Но если вы не знаете, то как же очутились здесь? - удивилась женщина.

- Долго объяснять. Да рассказывайте же!.. Женщина немного помедлила, но потом заговорила...

...Все было буднично и страшно. Полгода назад двадцатидвухлетняя Наташа находилась в фильтрационном лагере в Акапулько. Люди голодали: из-за страшной скученности все болели напропалую, лекарств не было, и умерших от холеры просто скидывали в ямы с известью. Вода ценилась на вес золота, и даже дороже: за глоток зловонной жидкости можно было убить, и люди убивали. Жить было невозможно, и когда приехали сытые дяди из "Юнайтед Кобальте", предлагая работу и гарантированную кормежку, то они без труда набрали необходимые им пять тысяч человек - будущих рабочих на кобальтовых рудниках Титана.

Старый пассажирский лайнер, рассчитанный на пятьсот пассажиров, доставил всех их сюда, на рудник Вундед-Ни, и тут выяснилось, что условия здесь едва ли не хуже, чем в Акапулько, - но приходилось еще и работать по шестнадцать часов в день. Люди начали умирать. Снова появились ямы с известью, снова сошедших с ума расстреливали прямо на месте, снова все вокруг пропиталось запахами гноя, крови и немыслимой человеческой грязи...

Но теперь у сторожей был еще более действенный способ бороться с недовольными. Прекратил подачу воздуха - и все...