Александр Лебедев - Тая

Вероника посмотрела на реку:

– Он там?

– Ты заметила, что все странности начинаются с воды. После того как мы ее пьем или там оказались? Я тебе говорил, что у меня есть спирт, но я его не пью.

– Почему?

– Мне кажется «Ему» не нравиться. Это разумеется, всего лишь предположение, моя гипотеза, в которую ты не обязана верить.

– «Он» понимает, о чем мы говорим?

– Не знаю. Я не знаю, понимает ли «Он» вообще, что такое говорить.

– А мне кажется он в тумане. Туман играл со мной в образы, цветы, животные, предметы. Я подумала, что это галлюцинация, но если ты прав….

– В наше время, а тем более в нашем положении, очень тяжело определить, где истина.

– Так ты считаешь, что нам отсюда не выбраться?

Студент отрицательно покачал головой.

– Я опускался по реке так далеко, что должен был достичь Бийска. Ты прошла около полусотни километров. Мы встретились, значит расстояние здесь измеряется, как-то иначе. Может быть, его вообще нет.

– Но если ты не прав. Если ты ошибся, и мы всего лишь в километре от дороги или от людей, и будет очень глупо исчезнуть, так и не добравшись до помощи.

– Куда, куда, Вероничка, ты сможешь исчезнуть в реальном мире?

– А куда ежегодно исчезают две тысячи человек в нашей стране? Просто выходят из дома и не возвращаются, а потом их родственники не знают, что и подумать. Куда исчезают самолеты и корабли в Бермудском треугольнике?

– А где живет Дед Мороз?

– В каком смысле?

– В прямом. Где живет Дед Мороз или Санта Клаус? Только в нашем воображении. И этот мир самый реальный и реальнее его ничего нет. Потому что только в этом мире ты испытываешь оргазм и понимаешь горечь утраты, своих друзей или родственников. Ты существуешь только, пока ты существуешь, а где ты существуешь, если не в себе самой?

– В тебе.

– Да, – сказал Студент. – Ты существуешь во мне, потому что я вижу тебя, ощущаю и принимаю то, что видят мои глаза и слышат мои уши. Но где это находится? Кто ты и кто я?

– Я – это я, а ты – это ты.

– А если я всего лишь твой сон? Сон твоего угасающего разума. Запечатанного в тело, которое крутится в мутном улове реки, и температура твоих органов опустилась ниже тридцати четырех градусов. Ты умираешь. Ты уже умерла, но мозг все еще жив и под последней инъекцией галлюциногенов хватается за соломинку и создает образы, реальные и живые.

– Я никогда не спала во сне. Здесь я спала, и если не видела сны, то, по меньшей мере, проходило некоторое время. Ты сам видел, как я сплю. Ведь видел?

– Видел, – согласился Студент. – Но что, если мой мозг гораздо более изворотлив? Что, если он на протяжении многих лет строил сны и наполнял их персонажами, элементами неожиданности и природными явлениями, о которых я понятия не имел. Что ему стоит меня же и обмануть?

– Тогда один из нас образ. Либо ты результат моего воображения, либо я персонаж твоего сна. А давай укусим друг друга?

– Не поможет, – сказал Студент. – Здесь все очень чисто. Все правдоподобно и можно ошибиться в два счета.

– Тогда придумай что-нибудь. Ты же умный.

– Хотел бы я сказать, что это звучит слишком приторно, но надеюсь, ты и сама поняла, почему.

– Я ничего не поняла.

– Тем лучше, – студент поднялся.

– Ты куда?

– Надо принести дров.

– Я с тобой.

– Вероника, если то, что ты рассказала правда, то никто еще не исчезал днем.

– А вдруг я буду первой?

– Если это произойдет, я ничем не смогу тебе помочь, как и ты впрочем.

– Ладно. Только далеко не уходи.

– Ты будешь все время меня видеть, – сказал Студент, – если захочешь, конечно.

Он пошел вдоль берега, внимательно вглядываясь под ноги. Скоро его фигура помутнела и превратилась в серое пятно. С той стороны долетал треск ломающихся сучьев, и Вероника опустилась поближе к костру. Она попробовала согреться, точно зная, что через несколько минут снова останется одна.

Посветлело. Сумерки были недалеко, но в тумане наметилась какая-то слабость. Его плотность поубавилась, пар стал каким-то сырым и серым, как снег в марте, а дождь, практически прекратился. Водная изморозь, куда-то пропала, воздух был холодным и свежим. Река стала тихой, зеленая вода просветлела и даже со своего места Вероника различала несколько камней на дне.

– Как я устала, – сказала Вероника.

Она куталась в спальник, непрерывно подбрасывая сучья в костер. Вещей Студента не было. Даже фокусник-иллюзионист не смог бы вытащить из-под Вероники спальный мешок совершенно бесшумно. Но его нет, как нет Студента, каяка и его бесконечного НЗ.