Александр Лебедев - Тая

– А-а, – махнул Доктор.

– Вот…. Что там дальше было? А… Пошел каякер в деревню, а пока он ходил, его кукла вылезла из мешка и как зашвырнет весло на середину. Каякер самогонку глушит, а его весло тю-тю. Он пришел, где весло? Нет. Кто взял? Никого не было. Следов нет, значит свои. Достал он тогда надувную куклу и стал резать на мелкие куски. Жалко ему было, но ничего не поделаешь. Так вот резал и плакал, плакал и резал, а на утро сжег. Но кукла была резиновая и коптила очень, так что каякер весь прокоптился и стал черным.

Вокруг костра стало тихо. Шум воды перебивал потрескивающие сучья, и Вероника подумала, что сидела бы здесь вечно и слушала дурацкие истории. Было так спокойно и хорошо, что совершенно не хотелось нарушать возникшей тишины.

– А дальше? – спросил студент.

– А что дальше? – спросил Паша зевая. – Утонул он. Кто же выгребет без весла.

– Во, дурак, – лениво сказал Доктор.

– Может, и дурак, – нравоучительно сказал Паша. – Только ходит он по берегу и спрашивает всех: «Где мое весло? Где мое весло?» И если не ответить ему: «Вот твое весло!», и не стукнуть его по каске, то обязательно утащит под воду.

– Давайте спать, – предложил Кэп.

– Не, – возразил Доктор. – Я теперь точно не засну.

– Доброе утро, – сказала Вероника.

– Утро добрым не бывает, – возразил опухший Лари.

Он засовывал свой спальник в гидромешок, но получалось плохо.

– Не выспался?

– Нет.

– А я так хорошо спала.

– С кем?

– Ну, тебя.

– Лари, что ты возишься? – Кэп снова был не в духе.

– Я это… Ну, короче, ты понял.

– Нам надо поговорить.

– Нам троим? – удивился Лари.

– Нам троим.

– Тогда давайте поставим палатку.

– Лари, – Кэп нахмурился, – я не хочу, чтобы Москвичка шла дальше.

Вероника от удивления открыла рот:

– Я вам мешаю?

– Я не хочу, чтобы ты шла дальше, потому что у нас начинаются проблемы.

– Она легкая, – возразил Лари.

– Она легкая и ты легкий, поэтому вам не будет тяжело.

– Нашел дурака.

– Лари, это не просьба.

– Да что случилось? – взмолилась Вероника.

– Посмотри на воду, – сказал Кэп. – Видишь берег? Вчера эти камни были под водой, сегодня уровень понизился. Впереди сложный участок и я хочу чтобы вы обнеслись [8] Обноситься – переносить судно и вещи там, где участок реки считается непроходимым (жаргонное) . Мы можем застрять, а когда это произойдет, придется разбирать судно и выносить его по тайге.

– Кэп, ты гонишь. Мы сегодня пойдем вдоль хребта, самый классный участок, самый цимус [9] Цимус – приятный, восхитительный вкус, ощущения (жаргонное) , а ты нас обламываешь.

– Лари, если я вас не отпущу, мы окажемся в семидесяти километрах от ближайшей лампочки.

– Ну и что? Никто у нас рожать не собирается, все здоровы.

– А если мы сядем?

– А если нет?

– Подождите, – возразила Вероника. – А что значит вся ваша спутниковая разведка? Таяние снега, семьсот тысяч тонн воды?

– Решение принято, – спокойно сказал Кэп.

– Какое право ты имеешь решать за нас?

– Я за вас отвечаю.

– Я сам за себя отвечаю. – Возразил Лари.

– И за нее тоже. – Кэп кивнул в сторону Вероники.

– У нее своя башка.

Разговор очень быстро переходил в склоку.

– Доктор, – кричал Лари, – почему я? Паша, гад, почему ты молчишь?

Вероника почувствовала себя куклой, бездушным существом, чью судьбу решили заочно, потому что, какой толк разговаривать с глупой игрушкой?

– Я хочу, чтобы мне вернули деньги. – Сказала Вероника.

Ее рюкзак стоял на камнях, подпертый снаряжением Лари.

– Я верну, – пообещал Кэп.

– Немедленно. – Сурово требовала Вероника.

– Сейчас у меня нет, но когда вернемся….

– Кэп, – Доктор взял его за руку. – Можно на два слова?

Кэп отвернулся от Вероники, и Доктор запыхтел на ухо:

– Кэп, посмотри на воду, – он сделал едва уловимый кивок головой в сторону речки. – Прибывает водичка.

– Ну….

– Что, ну? Кэп, ты чего? Звездная ночь, тепло ушло в стратосферу. Теперь таяние началось, уровень поднимется.

– Док, дело не в этом…

– А в чем?

– Как бы тебе сказать? – Кэп виновато поднял глаза. – Я боюсь.

– Не понял?

– Док, у меня плохое предчувствие.

– В смысле?

– В прямом смысле. Сегодня утром пошел по нужде и чувствую, что кипятком писаю.

– Хм, – по лицу Доктора гуляли маски удивления и смущения. – Ты что, Кэп, на пенсию захотел?

– Лечи, лечи [10] Лечить – здесь как много и бестолково говорить. меня Доктор.