Александр Лебедев - Тая

– Хорошо! – Вероника изогнулась, но Кэпа так и не увидела.

Ей показалось, что она согрелась, во всяком случае, дрожь прошла. Руки крепко сжимали алюминиевый шест, а движения становились точными и плавными.

– Ничего на свете лучше не-е-ту, – запел Паша на мотив Бременских музыкантов.

– Чем отделать гопника касте-е-том, – присоединились Доктор и Лари.

– Мусоров отряды голубые, – пели все хором.

– Поцелуйте в жопу нас родны-ы-е.

– По-целуйте в жопу нас родны-ы-е.

Когда Вероника почувствовала под ногами твердую почву, ее зубы отплясывали танец с саблями. Она совершенно замерзла, ноги затекли от однообразной позы, а спину ломило, как после тяжелых физических упражнений. Девушка пьяно отплясывала на каменистом пляже, пытаясь снять каску. Когда она покончила со спасжилетом, группа уже вынесла из воды кат и распаковала гидромешки. Суета царила на небольшом каменистом пляже, и Вероника казалась себе самой бестолковой.

– Пойдем, – потянул ее за руку Кэп.

Вероника плохо воспринимала происходящее, поэтому подчинилась без особых капризов. Она подошла к расстеленному на камнях коврику и брошенному спальнику. Спальник был ее. Веронику слегка удивило, что кто-то мог копаться в ее вещах, но Кэп потянул за молнию гидрокостюма, и мысль запуталась в запахе прелой резины.

– Фу, какая вонища-а, – удивилась девушка.

– Так и должно быть.

Плечи Вероники обожгло ветром, а Кэп, совершенно некстати, стал растирать ее мокрым полотенцем. Очень скоро он поднял полуторалитровую бутылку и, набрав в ладонь жидкость, стал растирать ею тело девушки. Жидкость обожгла, но снова холодом, и пока Кэп растирал кожу до тепла, Вероника скрючилась и жалобно пищала.

– Все. Снимай трусы.

Фраза вывела из оцепенения. Вероника, наконец, поняла, что на ней давно нет лифчика, а команда, за исключением Оли, только и делает вид, будто не обращает на это внимания.

– Ну, чего вылупились? – спросил Кэп.

Доктор и Лари стыдливо опустили глаза, а невозмутимый Студент крикнул:

– Внутрь ей дай.

Кэп словно ширму держал Вероникин спальник, не то, отгораживаясь, не то, предлагая в него укутаться.

– Ну, – приказал он хмуро.

Вероника стряхнула с себя черные танго, уже не понимая, кто она и что происходит. Удушливая волна подкатила к горлу, девушка нерешительно шагнула в объятия Кэпа, и он поднял зажужжавшую молнию.

– Жжжжж! – пьяно промычала Вероника.

– Сейчас станет тепло, – пообещал Кэп.

Вероника увидела, как небо наклонилось. Сильные руки положили ее на коврик. Тяжелый тент, лег сверху. Она закрыла глаза, и звуки стали далекими и тихими. Сердце бешено колотилось, и собственное дыхание казалось сухим и частым. Вероника прислушивалась к своим ощущениям. Порой ей казалось, что она абсолютно счастлива, иногда, что она смертельно устала и разбита. Кожа горела, от нее исходил устойчивый дух алкоголя. В конце концов, в спальнике стало жарко, и, расстегнув молнию, Вероника выглянула из-под тента.

Она увидела Кэпа, затем Олю. Оля переоделась в большие пуховые штаны и черную с серыми рукавами куртку.

– Где соль? – спросил Кэп.

Оля что-то ответила, гораздо тише, чем спросил Кэп. И в этом очень простом вопросе, Вероника уловила непонятные, почти невероятные нотки, которых раньше не слышала.

– Он спал с ней, – почему-то решила Вероника.

Этот вывод был таким простым и очевидным, что Вероника хмыкнула.

– Трахался с ней на каждой стоянке, пока не появился Паша, которого тут же окрутила Оля, а Кэп этому не препятствовал, потому что ему надоела мужеподобная девочка, а ей – вечно странствующий по юбкам ковбой.

Вероника прикусила губу. Она не понимала, почему сделала такой вывод. В том, что она решила, не было ни какой логики рассуждений или здравого смысла, но она была уверена, что это так, как пьяный понимает очень сложное рассуждение, добраться до сути оного в трезвом состоянии он не способен.

– Я, наверняка, пьяна, – решила Вероника. – Кэп натер меня спиртом, и сейчас он проникает в кожу.

Она вновь посмотрела на Ольгу. Картинка казалось яркой, но как бы размытой. Она больше не была понятной, и Веронику вновь охватил приступ любви. Кэп и Ольга стали самыми родными. В мире больше не существовало людей, ради которых Вероника готова была на все. Теперь ее грызла совесть за те мысли, которые еще минуту назад приходили сами собой.

– Зачем я? – спросила девушка.

Вопрос оказался заданным вслух, и по вибрации в голосе Вероника подумала, что это не она.