Александр Бушков: Господа альбатросы

- ...и не стоит с таким оптимизмом, прямо-таки щенячьим восторгом, простите, твердить о работах Мейсена и Кардовского. Последний рейд доказал лишь несколько частностей. Теорема в целом остается...

- ...не трогайте моих пилотов, святые не идут в кочегары!

- ...насчет восемнадцатой трассы - нужно срочно что-то делать...

- ...и если ты еще одну анонимку шкрябнешь - выкину из Поселка и из науки!

- ...к вопросу о диссертации Попова - она написана человеком, понятия не имеющим о базисной топологии.

Панарин любил и уважал их. Они были легенда, история науки во плоти и крови, свершениях и грешках. Все они понимали, все неписаные законы они знали получше писаных. А потому не было нужды в лишней болтовне. Вундерланд существует, и точка...

Панарин без особой охоты пообедал в кафетерии на втором этаже, стараясь не вспоминать о Клементине. Он наблюдал в окно, как рассаживаются по лимузинам старики из легенды, мамонты славных и жестоких лет. Вереница длинных черных машин проплыла по Площади имени Покорения Антимира, исчезла за углом. Панарин посидел еще немного и спустился вниз. Жизнь Поселка понемногу входила в нормальный ритм. Динамики ревели:

Стоял весенний месяц март,

летели с юга птицы.

А в это время Бонапарт

переходил границу!

Завхоз Балабашкин, облапив фонарный столб, декламировал ему Хафиза. Двое его молодцов сноровисто переворачивали вывеску более привычной стороной, где было написано "Бар у Трех Углов". Третий вытирал о смокинг замасленные ладони и орал, попинывая тот самый сложный агрегат:

- Ванька! Так куды эту гниду? В четвертый?

Панарин пересек площадь и остановился перед доской объявлений, где красовались три свежеотпечатанных приказа.

В первом заместителю по летным вопросам полковнику Панарину за гибель одного из пилотов объявлялся строгий выговор с занесением, и ровно на месяц запрещалось ношение Большого Креста Познания.

Во втором приказе сообщалось, что результаты рейда "Гамма", проведенного три недели назад при личном участии и под командованием полковника аэрологии Панарина, превзошли всякие ожидания и дали весьма ценные для нуклеарной биологии и краниологической гидрологии данные. В связи с чем полковник Панарин, капитаны С.Босый и К.Крымов, старшие лейтенанты Л.Шамбор, К.Бонер (посмертно) и Р.Славичек указом Президента Всей Науки награждены орденами Бертольда Шварца первой степени.

Третьим приказом всему летному, научно-техническому и инженерному составу Поселка в целях морального оздоровления предписывалось трижды в неделю посещать кинотеатр, четырежды в неделю - новооткрытый магазин "Молоко", а также прочитать брошюры профессора В.Б.Пастраго "О вреде пьянства" и "О вреде безалаберных половых отношений". Каковые брошюры каждый обязан получить у Балабашкина под расписку. Кроме того, сообщалось, что вечером в Поселок прибудет для прочтения лекции сам профессор В.Б.Пастраго. И в заключение строго запрещалось после употребления алкогольных напитков обижать поселковых животных, красть из лабораторий и террариумов подопытных животных, летать на самолетах за пивом на "материк" и пугать пистолетом предместкома Тютюнина. Нарушителям вышеизложенных запретов грозил широкий ассортимент кар - лишение месячной премии, временное лишение орденов, неделя с метелкой и назначение на полгода грузчиком в магазин "Молоко".

Повсюду толпились кучки аборигенов, обсуждавших за бутылкой третий приказ. Балабашкин уже выписывал по площади синусоиды и щедро раздавал брошюры профессора В.Б.Пастраго, которые возил за ним на тележке грузчик в драном и мятом смокинге. Прошел слух, что в новооткрытом магазине "Молоко" стоят за прилавком пятеро молоденьких продавщиц, только что прибывших с "материка", и все ринулись покупать простоквашу.

- Ну и как настроение?

Панарин обернулся - рядом возвышался Адамян Гамлет Багратионович, больше, чем когда-либо напоминавший сейчас унылого слона.

- Настроение - как всегда.

- Мальчик, и тем не менее у меня впечатление, будто ты в последнее время сдал...

- Это трудно объяснить, - сказал Панарин. - И началось это не вчера. Правда, вчера я говорил с Шалыганом...

- Понятно. И ты думаешь, что ты первый, кого он смутил рассуждениями о лодках и верблюдах? А ты способен бросить штурвал и пересесть на верблюда? Ну-ка, представь, ярко, объемно, в цвете!

Панарин отрицательно мотнул головой.

- То-то, - сказал Адамян, генерал-полковник аэрологии, славный альбатрос в прошлом. - Где-то сейчас сидят за партами те, кто, быть может, проплывет по Реке. Только к нам это не имеет никакого отношения. Узкая специализация - девиз наших гербов, бремя наших горбов... Мы навсегда прикованы к штурвалу, для нас всегда будут только самолеты.