Радий Радутный - Нет выхода

Господи!

Опять злые террористы подорвали самолет! И хрен бы с ним, но почему именно тот, в котором летел именно я! За что, Господи!

Рвануло не так, чтобы сильно, одноко хватило, чтобы проделать в фюзеляже дыру, и заставить этот самый проклятый фюзеляж танцевать по небу, а пассажиров – по салону, и самолет еще раздумывал, падать или не стоит, то у пассажиров, высосанных жадной дырой, сомнений не оставалось.

По себе сужу.

За что, Господи ?

Почему именно меня, почему не соседа слева… а, его тоже… ну тогда почему не толстого неприветливого таможенника, почему не ту тетку, которая шмонала всех на контроле… туфли даже не заставила снимать, сволочь! а надо было – вплоть до трусов! а я еще и возмущался, дурак! почему я, Господи, почему не она!

Земля рядом, и ноги сами собой поджимаются, чтобы встретиться с ней хоть на секунду, хоть на мгновение, хоть на чуть-чуточку, капелюшечку, но попозже, Господи, хоть на…

Господи!

Господи!!

Господи!!!!

– Ну ?

– А ?

– Ага.

Плохо, когда земля рядом. Страшно. Но еще хуже, когда ее нет. Нет вообще. Ни снизу, ни сверху, ни рядом, ни вокруг, ни внутри. Везде сплошное ничто .

Это еще страшнее.

– О Господи!

– Чего тебе, сын мой!

– Кто это отвечает ?

– Тот, кого ты призвал, сын мой!

Вот так. Земли нет – а глюки есть. Или не глюки, что еще хуже. А доказательства ?

– Ага. Ты меня еще «какие ваши доказательства» спроси. Кончай притворяться, что ничего не понял. Обманывать даже самого себя – грех.

Однако же…

– Вот тебе и однако.

А ведь действительно – после такого вступления не хочется и доказательств. И так все понятно. Но как же все эти сужающиеся туннели со светом в конце, встречающие родственники и друзья, полет над собственным телом… нет, только не это! Никаких больше полетов! Особенно сверху вниз.

– Да пожалуйста!

Ничто мигом приобретает черный цвет и форму туннеля, туннелю расцветает спереди светлым пятном, пятно ближе, ближе, ближе… Опа!

И комитет по торжественной встрече – дедушки, бабушки, друзья и знакомые, и у каждого дурацкий флажок в руках.

Только транспаранта на двух столбах не хватает – «Добро пожаловать!»

Мигом появляется транспарант.

– Годится ?

Не годится.

Все исчезает.

– Господи!

– Ну ?

– Это что…

«…за фигня?» – чуть не звучит продолженгие фразы. Впрочем, ей здесь и звучать-то не обязательно. Разумеется, я не хотел никого обидеть.

– Разумеется, – милостиво соглашается тот, который отзывается на каждое мое «Господи!». Надо бы с этим словом поосторожней.

– Надо бы, – соглашаются опять. – Думаешь, зря сказано было – «не поминай всуе имя мое?»

Не зря. Сам вижу.

– Но не беспокойся. Я всеблаг и милосерден, и не стану карать за такие мелкие грешки.

Уже хорошо. Теперь бы еще выяснить, где…

– Нет, не в аду!

…и привыкнуть, что ответы на вопросы появляются раньше, чем сами вопросы. Кстати, а почему?

– Потому что я всеблаг и милосерден, а кроме того – всеведущ и всемогущ, и мне не составит ни малейшего труда ответить на твои вопросы. Мне не трудно, а тебе приятно.

Опа.

– Она самая.

Нет. Она самая – это не опа. Это ж…

– Да-да, и она тоже.

И все же.

– Нет, не в раю.

Остается…

– Нет, не в чистилище. Нет ни ада, ни рая, ни чистилища в привычном для тебя понимании. Есть только царствие мое, и оно вечно и безгранично во времени и пространстве.

С ума сойти…

– Не стоит. И не получится. Разве что я этого захочу. Но, повторяю в третий раз, я всеблаг и милосерден.

Да понял, понял!..

– Ну и отлично.

– Господи!

– Да, сын мой?

– А сколько я здесь?

– Нисколько. Вечно.

– Это как?

– Царствие мое вечно безгранично во времени и пространстве.

– Гм.

– А ты думал ?

Ничего я не думал. Трудно думать, когда сначала бросает головой об потолок, потом мордой – об воздух, а потом… потом не хочется даже и вспоминать!

– Стереть?

– Нет!

Впрочем, не помешало бы и стереть. Или все-же не стоит? Нет, лучше все же стереть!

Стереть что?

Чувство легкой утраты.

Что-то произошло, но что ? А черт его знает! Пардон! Это я непроизвольно, сам понимаю, что неуместно! Прошу прощения!

– Ты прощен. Я всеблаг и милосерден.

Тьфу! Ох, черт… то есть… совсем запутался.

– Распутать ?

Все мысли вдруг становятся ясными, четкими и понятными… вот только какими-то… прямолинейными.

– Господи ?

– Да, сын мой.

– Зачем я здесь ?