Эдвард Смит - Линзмены второго уровня (Дети Линзы - 2)

Своим глазам Киннисон не мог доверять, - а что покажет внутреннее зрение? Когда он опробовал на Алконе, то увидел его руки, ноги и торс. Алкон был абсолютно реален и присутствовал на совещании собственной персоной. Линзмен снова обратился к премьеру - и тут же поспешил скрыть свое внутреннее зрение. Восприятие было блокировано, если верить глазам, на коже министра!

Во имя всех преисподен Вселенной, что бы это значило? Из всех известных ему систем только мыслезащитный экран способен препятствовать внутреннему зрению. Он напряженно думал. Разум Алкона довольно слабый. Бесспорно, кто-то оказывал на него влияние. У людей и похожих на них существ мыслезащитный экран не возникает сам собой, без постороннего вмешательства. Вероятно, эйчи или суперэйчи, к которым принадлежал Кандрон, основательно поработали над его разумом. Может быть... но хуже всего, если это Кандрон. Босс Алкона! Возможно, даже вообще не человек! Ясно, что он, а не Алкон, установил гипнотическое поле перед входом в комнату. А может, тоже сделали эйчи? Нет, холоднокровные, боящиеся только кислорода чудовища решили бы, что в случае опасности они сумеют сами защитить Алкона. Кто же тогда? Наверняка какой-то монстр. Вероятно, с подобным типом Киннисон еще не встречался. Может быть, он управляет тираном на расстоянии? Возможно, но не обязательно. Он мог быть и, видимо, был здесь, внутри куклы или внутри фантома, - во всяком случае, внутри того, что всем представлялось первым министром - во имя Клоно, иначе не могло быть!...

- А каково мнение майора Ганнеля? - спросил первый министр и одновременно начал читать мысли Киннисона.

Киннисон, знавший, что советники обсуждали вопрос о вторжении в Первую галактику, сделал вид, будто подбирает в уме наилучший вариант ответа. Но защищенная часть его мозга не переставала напряженно думать. Если первый министр не был тем, за кого себя выдавал, то, конечно, намеревается проверить Киннисона, сравнив его слова с мыслями.

- Как новичок в комитете советников, я не могу настаивать на своем мнении, - наконец медленно, как бы нерешительно, проговорил линзмен. - Тем не менее должен сказать, что лучшей тактикой сейчас была бы консолидация наших сил внутри Второй галактики.

- Значит, вы не советуете начинать немедленные действия против Земли? спросил первый министр. - Почему?

- Я считаю, что именно такие близорукие и поспешные решения были главной причиной наших недавних неудач. Время для нас не является самым важным фактором - Великий План разработан в расчете не на дни и годы, а на века и тысячелетия, - и мне представляется вполне очевидным тот факт, что наибольших успехов мы добивались тогда, когда осуществляли экспансию осмотрительно и не торопясь. Поэтому полагаю, что сейчас нам нужно надежно закрепиться на всех завоеванных планетах - иначе мы не сможем их удержать.

- Отдаешь ли ты себе отчет в том, что критикуешь всех верховных руководителей, которые несут ответственность за военные действия? - ядовито спросил Алкон.

- Да, вполне, - холодно ответил линзмен. - Меня спросили, и я высказал свое мнение. Наши руководители просчитались, разве нет? Если бы они достигли цели, которую ставили перед собой, то в нашем сегодняшнем совещании не было бы никакой необходимости. Да, они просчитались. Просчитались настолько, что теперь их нужно не критиковать, а заменить новыми - теми, кто способен исправить допущенные ими ошибки.

Бомба взорвалась. Присутствовавшие молчали, но в их мыслях смешались возмущение, гнев и страх за самих себя И посреди общего переполоха линзмен различил холодное одобрение первого министра.

Когда майор Траска Ганнель возвращался домой, ему были совершенно ясны два вывода:

Первое - нужно свергнуть Алкона и самому стать тираном Фралла. Планету нельзя ни атаковывать, ни уничтожать. Слишком много загадочных нитей тянулось от нее в неизвестность. Главное, на ней столько нужной информации, что ни одно разумное существо не сможет внимательно изучить ее за всю свою жизнь.

Второе - если он хочет сохранить жизнь, то нужно держать все свои детекторы настроенными на максимальную чувствительность. Шутить с первым министром так же опасно, как играть со ста килограммами йодида азота!

Глава 19

ГАННЕЛЬ - ТИРАН ФРАЛЛА

Надрек вовсе не преувеличивал, когда говорил, что не мог оставить свою работу, не закончив ее.

Как уже отмечалось, палейниец труслив и ленив. Были у него и другие качества, которые люди редко считают достоинствами. Тем не менее он умел работать. Сейчас он выполнял такую важную задачу, какой еще ни один линзмен не ставил перед собой. Он не рассказывал никому, даже Хейнесу и Киннисону, о своих целях. Из его сообщений стало ясно только то, что он "проводил исследования" на Онло.