Эвелин Смит: Тераграм

Один из учеников поднялся.

Теперь Маргарет оказалась в тени. Но тень была теплой и мягкой, и лицо, накрытое ею, было лицом Маргарет. Она была Маргарет и еще кем-то. Она поняла это вместе с тем первым ощущением, странным, новым и почти пугающим. Но сейчас оно уже не пугало. Теперь она знала, что будет ведьмой, когда станет женщиной. Но - когда она станет женщиной?

Маргарет Брентлей умерла в шестнадцать, когда уже была матерью. В то время девочки рано становились женщинами. Наверное, та Маргарет решила, что тринадцать лет - это возраст взрослой женщины.

Новая Маргарет с наслаждением разглядывала свои гибкие руки и длинные, молочно-белые пальцы, которые выводили "Маргарет. Маргарет. Тераграм. Тераграм..." и продолжали рисовать звезды и другие знаки, менее доступные для ее ума, но - как теперь она понимала - не простые закорючки.

"Как будто они не мои, - думала она, любуясь своими изящными пальцами. - Но я могу управлять ими. Я могу управлять... управлять..."

Неугомонная синебрюхая муха снова закружилась у ее лица, самозабвенно жужжа.

"Чтоб ты! - воскликнула Маргарет но беззвучно, мысленно так как, хотя уже и не боялась учительницы, но все же не была совсем уверена. - Чтоб ты сдохла!"

Муха упала на парту и мгновенно замерла.

Она проткнула ее пером. Насекомое было совершенно мертвым.

Мертвым. Она была ведьмой. Настоящей ведьмой! У нее была сила и власть. Она раскинула свои гибкие руки, чтобы охватить в воздухе почти осязаемый восторг.

- Маргарет! - раздался голос учительницы - резкий, враждебный. - Маргарет, ты опять меня не слушаешь!

Голос был гадким; учительница была гадкой - и старой. Ни то, ни другое не имело права на существование. Маргарет любит все только красивое. И молодое.

Широко раскрыв свои зеленые глаза с тяжелыми веками, Маргарет направила на учительницу немигающий взгляд...