Кларк Смит - Город поющего пламени

Теперь наконец-то я могу подтвердить правдивость всего, о чем писал Энгарт... и даже более того. Потому что я тоже побывал в Идмосе, Городе Поющего Пламени, и также познал необыкновенную прелесть и блаженство Внутреннего Измерения. И пока видение не потускнело, я обязан обо всем вам рассказать, к сожалению, не совсем умело и простыми человеческими словами, ибо подобного ни я, ни кто-либо другой никогда больше не увидит.

Сам Идмос теперь лежит в руинах; Храм Пламени разрушен до основания, а источник поющего огненного фонтана иссяк. Словно лопнувший мыльный пузырь, Внутреннее Измерение исчезло бесследно в результате большой войны, развязанной против Идмоса Правителями Внешних Владений...

Захлопнув, наконец, дневник Энгарта, я никак не мог избавиться от поставленных в нем необычно острых вопросов. Запечатленные в рассказе и наводящие на определенные мысли картины назойливо и слегка таинственно возникали в моем воображении. Меня тревожила вероятность какого-то огромного мистического значения всего этого, вероятность какой-то космической действительности, покрова которой коснулся рассказчик. Со временем я заметил, что думаю об этом постоянно, что мной овладевает чувство непонятного пленительного восхищения, ощущение, которое не под силу придумать ни одному фантасту.

В начале лета 1939 года, только что закончив свой новый роман, я впервые нашел в себе силы использовать все свое свободное время для осуществления плана, который часто приходил мне на ум. Приведя в порядок все свои дела и дописав незаконченные рассказы и письма на случай, если не вернусь, я покинул свой дом в Оберне якобы на неделю отпуска. В действительности же я ехал в Саммит с намерением тщательно исследовать те места, где, по мнению смертных, исчезли Энгарт и Эббонли.

Испытывая странное волнение, я посетил на юге Кратер Ридж заброшенную хижину, в которой жил Энгарт, и увидел грубый светлого дерева стол, за которым мой друг писал свой дневник и на котором оставил его готовым для отправки по моему адресу.

В хижине было как-то странно пусто и уныло, будто в ней поселились какие-то нечеловеческие существа. Перед распахнутой настежь дверью высились снежные сугробы, а пол был устлан занесенными сюда ветром сосновыми иголками. Не знаю почему, но чем дольше я оставался в ней, тем больше верил причудливой истории, словно какой-то тайный знак того, что случилось с ее обитателями, все еще хранился в этой хижине.

Ощущение загадочности еще более обострилось, стоило мне подняться на Кратер Ридж, чтобы отыскать среди множества каменистых нагромождений псевдовулканического происхождения две скалы, похожие на основание разрушенных колонн и так ярко описанные Энгартом. Шагая по ведущей на север тропинке, по которой он, наверно, ходил всякий раз, покидая свою хижину, и стараясь идти по его следу, петлявшему по нескончаемому голому хребту, я исследовал всю местность от края до края, вдоль и поперек, так как мой друг не указал точное местонахождение скал. Через проведенные таким образом - безрезультатно - два дня я был готов оставить свои поиски и считать обломки колонн из удивительного серо-зеленого камня самым загадочным вымыслом Энгарта.

Только благодаря какому-то интуитивному чувству я возобновил поиски на третий день. На этот раз после часового блуждания по хребту среди кустов дикой смородины, в которых раздавалось стрекотание цикад, и подсолнухов, росших на пыльном склоне, я наконец обнаружил голое, круглое, окруженное скалами пространство, совершенно мне не знакомое. И как это я его раньше не заметил?! Это и было то самое место, которое описал Энгарт. Сердце забилось, когда я увидел в самом центре площадки две округлые выветренные скалы.

Приближаясь к диковинным камням, я дрожал от волнения. Наклонившись и не осмелившись встать между ними, я коснулся их и ощутил нечто необычно гладкое и мягкое, а также какую-то необъяснимую прохладу, если учесть, что вот уже несколько часов эти скалы и вся окружавшая их местность находилась под воздействием палящего августовского солнца.

В это мгновение я убедился, что рассказ Энгарта - не выдумка. Трудно сказать, откуда взялась такая уверенность, но мне показалось, что я стою на пороге какой-то неземной тайны, на краю бездны. Я смотрел на знакомые долины и окружавшие меня горы, удивляясь тому, что этот пейзаж все еще сохранял обычность своих очертаний и оставался неизменным, несмотря на соседство с неведомыми мирами и яркими прелестями волшебных измерений.