Кристофер Сташеф - Скорость побега. Чародей поневоле

— Он рассердился?

— Он был вне себя от ярости. То есть, прямо говоря, он был готов изжарить беднягу Джорджа на угольях за то, что тот внес изменения в кодировку груза вопреки его приказу. Джордж пытался объясниться, но для сержанта имело значение только то, что Джордж его ослушался и тем подставил. Он объявил Джорджу, что подает на него жалобу лейтенанту с просьбой о наложении дисциплинарного взыскания.

— Так значит, этот лейтенант и был тем, кто хотел подсидеть генерала на Гамме Бетельгейзе?

— Генерала или кого-то из его подчиненных. Кто знает? Может быть, в тамошнем штабе трудился кто-то такой, кто в свое время — может быть, еще во времена учебы в академии — чем-то оскорбил лейтенанта, под командованием которого трудился Джордж. Как бы то ни было, лейтенанту не было нужды затевать громкий процесс. Достаточно выполнить рекомендации сержанта. Вот он и выполнил их: разжаловал Джорджа в рядовые и перевел на Эту Кассиопеи.

— Да… могло быть и хуже, — задумчиво пробормотала Сэм.

— Ну а Джордж слыхал, что там идет война, но не это было самое страшное. Ты же помнишь, что этот лейтенант ведал компьютерным отделом?

— Конечно, помню, склероза у меня пока не отмечается, — огрызнулась Сэм. — Все ясно. Предписание было проведено через компьютер с подтасовкой, и в итоге Джордж отправился… нет, не на Вольмар! Только не сюда!

— Как раз сюда он и отправился, — сладко улыбнулся девушке Дар. — И как только он подал свои бумаги здешнему офицеру, тот почему-то тут же заключил, что перед ним — военный преступник, и заковал его в кандалы.

— Ну и ловко же сработано… — восхищенно покачала головой Сэм. — Сразу — в тюрьму, даже без трибунала… Этот лейтенант — он сообразительный малый оказался.

— Да не то чтобы такой уж сообразительный. Просто он хорошо петрил в системе. Вот так здесь оказался Джордж и, естественно, ничего не мог поделать.

— Но разве он не мог написать жалобу? — воскликнула Сэм и прикусила губу. — Нет, конечно, не мог. Что это я?

— Вот-вот, — кивнул и горько усмехнулся Дар. — Попал бедолага Джордж в переделку. Да и напиши он жалобу — она непременно попала бы в компьютер, а лейтенант был большим специалистом по компьютерам. Да и кто бы допустил осужденного заключенного к компьютерному терминалу?

— А командир корабля его не послушал бы?

— С какой стати? Ведь каждому известно, что любой преступник всегда готов с пеной у рта утверждать: «Я этого не делал!» И потом… раз уж в твоем досье сказано, что тебя отправили на каторжную планету, то это уж, как говорится, до конца жизни.

Сэм медленно кивнула:

— Восхитительная месть. Он дал Джорджу сдачи, он убрал его с глаз долой и позаботился о том, чтобы тот никогда до него не дотянулся. — Она посмотрела на Дара. — Или отсюда все-таки возвращаются по домам, когда заканчивается срок наказания?

Дар покачал головой.

— Тут не существует такого понятия, как окончание срока наказания. На Вольмар попадают только те, кто осужден пожизненно. — Он остановился и куда-то указал. — А жизнь заканчивается вон там.

Сэм обернулась.

Они стояли посреди широкой плоской равнины. В нескольких сотнях ярдов в стороне стояло пластритовое здание, от которого в разные стороны разбегались высокие и длинные заборы. Кроме этого здания, на равнине ничегошеньки не было — она представляла собой безлюдную и бесплодную пустошь, изрытую глубокими черными воронками, края которых запеклись и блестели.

— Космопорт, — кивнула Сэм. — Я там побывала.

— Прекрасный первый вид на окрестности, верно? Специально выбрали самое дикое место на всей планете, чтобы заключенные сразу могли убедиться в том, какое их ожидает будущее. Вот тут и закончилась жизнь Джорджа.

— И началась его новая жизнь?

Дар покачал головой.

— Два года он гадал, не в преисподнюю ли, часом, угодил. Днем приходилось отбивать атаки вольмарцев, швырявшихся какими-то жуткими заостренными штуковинами, а по ночам приходилось терпеть побои от надзирателей, если, не дай бог, начиналась икота. — Дар кивком снова указал в сторону блокгауза космопорта. — Самым мерзким, что я увидел, как только попал сюда, были именно надзиратели. Они были буквально повсюду. С виду — настоящие гориллы, и обожали боль. Чужую, естественно.

— Да, понимаю. А где же они теперь?

— Отправились куда-то, к местам новых назначений, в соответствии с указаниями компьютера. Как только здесь появился Шаклар, всех надзирателей словно ветром сдуло.