Владимир Соболевский - Их кто-то дергает за веревочки

Солдат вскочил, и пес, поскуливая, удрал. Когда выбранная им жертва лежала спящей, псу было легче с ней справиться. Он вцепился бы в горло, ничем незащищенное, и уже не выпустил бы ни за что. А сейчас жертва стояла на двух ногах с тяжеленной палкой в руках - Романюк снял ремень с шеи и держал АКМ наперевес, готовый к атаке животного. Стрелять бы он не стал. Просто отбивался бы автоматом, как дубиной. Но пес удрал.

Только сейчас Романюк понял, как он был близко к смерти. Даже ощущал ее смрадное дыхание из пасти собаки...

*** Со временем воспоминания об этом стерлись, забылись. Романюк очень редко уже вспоминал этот случай так ярко и полно, как сейчас. Ведь прошло 9 месяцев. В армии это срок немалый, да что там, большой. Но сегодня воспоминание было самое яркое за все это время. Ярче даже тех снов с окровавленными собачьими мордами, что снились ему несколько недель после происшествия.

Солдат дошел уже до комплекса. Развернулся и пошел обратно, но потом решил заглянуть на гесеэм, - просто так, - и повернул направо.

И вдруг он почувствовал, что все вокруг как-то изменилось. Это было такое же чувство, как в ту ночь. То же ощущение, - он только сейчас разобрался в нем, - близкой опасности. Но теперь оно было намного сильней. Романюк огляделся, если можно так сказать о напрасном вглядывании в темноту. Вроде все как раньше. Светят звезды. В 150 метрах впереди бьет на высотомер луч прожектора. Возле ГСМ горит одинокая лампочка. Тихо.

Да, тишина! Изменилась тишина. Она стала, если можно так сказать, плотней и глуше. Минутой раньше были слышны шорохи, крики редких здесь ночных птиц и дружное кваканье лягушек - буквально в 100 метрах за частью был пруд, постепенно превращающийся в болотце. А сейчас звуки как бы отдалились. Или скорее изменились так, как меняются они, когда заходишь с улицы в помещение. И у тишины появился какой-то еле уловимый тон. Он, скорее всего, и вызывал это ощущение давления на перепонки, а через них на мозги.

И тут Романюк почувствовал спиной, что сзади кто-то есть, и этот кто-то смотрит на него. Солдат снял автомат с предохранителя и стал поворачиваться. Во время поворота он заметил боковым зрением движение между деревьями. Он ощутил, как все внутри сжимается, и сердце - бум-бум-бум - быстро-быстро.

- Сто... - с первого раза не получилось. - Стой, кто идет!

Ни звука. Но чувство опасности уже переросло в страх. В ужас, пронизывающий все его естество.

- Стой, стрелять буду!

В ветвях что-то зашелестело. Романюк инстинктивно дернул автомат вверх, и палец сам нажал на курок. И тут началось...

*** Когда прапорщик вернулся в казарму, то не смог заснуть. Что-то его начало беспокоить. Это, как вышел из дома, и всю дорогу вспоминаешь, выключил ли утюг (газ, свет) в квартире. Кардан проверил дневального на тумбочке, оружейную комнату. Вышел на улицу и обошел вокруг казармы, разбудив спящего под деревом второго дневального. Пошел к свинарнику. Вот и свиньи тоже вели себя беспокойно. Повизгивали, но не радостно, и энергично топтались. Но вроде бы все вокруг было тихо. Кардан вернулся в казарму. Попытался опять заснуть, но сон не шел. Он глянул на часы - 2:39. Тогда прапорщик пошел в комнату отдыха, включил видик и достал первую попавшуюся кассету с полки. Это оказалось "Смертельное оружие". И увлекся фильмом, хотя смотрел его много раз.

Вошел Чумак.

- Товарищ прапорщик, разрешите я тоже посмотрю, чтой-то не спится?

- Смотри, смотри, - отмахнулся тот, не отрываясь от экрана. Потом глянул на часы - 3:35.

И тут ему показалось, что на улице стреляют. Правда, на экране тоже палили, взрывались машины. Но этот звук был посторонним. И более живым. Вот опять. Он оглянулся на сержанта. Тот крутил головой, стараясь лучше расслышать.

Вдруг в коридоре раздался грохот солдатских сапог по дереву. В комнуту вломился дневальный с улицы.

- Товаиш папошик, на теиторрии стрельба, ошшередями, ах-ххы-ыы, - он запыхался и пытался говорить и отдышаться одновременно.

Сержант и Кардан вскочили на ноги и, разбрасывая стулья, помчались к выходу.

На улице точно было слышно стрельбу, доносящуюся со стороны "Грозы". Кардан определил - где-то возле ГСМ. И стреляли очередями. Длинными. Он метнулся назад, в помещение.

- Сержант Чумак, за мной, получишь оружие.

И на ходу достал ключи от оружейки. В казарме уже повскакивало несколько солдат.

- Все остаются в казарме. Никто не выходит! - Скомандовал прапорщик, и увидев среди проснувшихся старшего сержанта Брюховца, - Брюховец, остаешься за старшего, как мы выйдем, закроешь дверь. Вот ключи от оружейки. А сейчас звони в штаб - доложи, что у нас возле ГСМ стрельба, - и выбежал с Чумаком на улицу.