Полина Греус - Дело о проклятых розах

Лити загнали в угол. Она еще некоторое время пыталась весьма бурно возражать, но в глубине души знала, что спорить с Суле бесполезно, та все равно возьмет верх.

Нарушить же данное ей слово было немыслимо, и поэтому Лити постаралась дать обещание в возможно более туманных выражениях, чтобы не связать себя слишком сильно. Суле, довольная послушанием, которого было нелегко добиться, не настаивала и, дав слово связаться с внучкой через два, максимум три дня, отключила связь.

Едва Суле растаяла в воздухе, как Лити обернулась к Алиту, который во время семейной сцены тактично делал вид, что его здесь нет, и попыталась выпытать у него побольше. При этом не нарушая только что данного обещания. Но этот бессовестный тип быстро ретировался, сославшись на то, что день уже подошел к концу, а у него еще осталось какое-то важное дело.

Лити осталась одна. Она была в ярости. Только утром она ощущала себя взрослой, серьезной и ответственной девушкой, которая выполняет первое рабочее задание. И вот у нее мгновенно все это отобрали, чуть не под замок посадили и заставили почувствовать себя маленькой девочкой, которая натворила что-то нехорошее, но сама не понимает что. И пока родители разбираются с тем, что она натворила, ее оставили грызть сладости, и играть в куклы. Больше всего Лити сердилась на саму себя. За то, что так легко дала себя уговорить, за то, что не смогла со всем справиться сама и поэтому пришлось просить Алита. Ведь если бы не он… Тут ее мысли переключились на Орама, и она поняла, что не увидит его еще минимум два дня. Это было слишком! Да, она обещала не ходить в БМП, но при этом не подумала, чем это грозит. Настроение Лити окончательно испортилось. Длинный день, который так замечательно начался и был так насыщен разными событиями, заканчивался скверно. В самом мрачном расположении духа Лити отправилась спать, обещая себе впредь все делать самой и лучше двадцать раз набить себе шишку, но ни за что не обращаться к чьей-либо помощи.

Почти весь следующий день Лити изнывала в бездействии и грызла себя за, можно сказать, силой вытребованное у нее обещание. Но затем ее мысли приобрели большую конструктивность и стройность. Что толку укорять себя за то, что уже сделано. Нужно постараться из любой ситуации извлечь какую-то пользу. И Лити принялась думать, вспоминать, сопоставлять услышанное от Суле и Алита с тем, что знала раньше сама. Она попробовала найти что-нибудь в библиотеке Академии, но ничего, кроме обычных сведений о магическом поле, известных каждому школяру, не отыскала. Когда же она попыталась провести поиск по теме «дуэль», то вызвала только негодование Хранителя, который заявил, что магических дуэлей нет со времен создания Совета и вся относящаяся к ним информация порочна и потому запрещена. Но как же Алит мог знать что-то об этом? И кто такой этот Кадой, которого он упоминал? И что вообще за запреты?

Раньше она ни о чем подобном не слышала.

Вопросы мучили Лити и требовали ответов. На ее глазах происходило что-то, что в корне меняло ее прежнее представление о мире. Но чтобы получить ответы, необходимо приложить усилия. Лити попробовала было связаться с Алитом, но он не отвечал, так же как и Суле.

Лити честно выдержала еще один день. Но на следующий ее нетерпение стало слишком велико. И она решилась. Лити раньше не часто обращалась к родителям.

Между ними не было особой привязанности, и Лити хорошо отдавала себе отчет в том, что своему появлению на свет обязана исключительно чувству долга, которое обязало ее родителей стать таковыми. Они исполнили этот долг и посчитали вполне справедливым, что все дальнейшие заботы взяла на себя Суле. О, конечно, они не отказывались помочь ей, но в деньгах Суле не нуждалась, а любви и заботы у них хватало только друг на друга. Поэтому Лити редко их видела и еще реже их о чем-либо просила. Но теперь возникла особая ситуация. Она знала, что мать, с ее неуемной страстью коллекционировать все на свете, и отец, с его многочисленными знакомствами в немагических сферах, смогут помочь ей. По крайней мере с информацией. И она решительно набрала их код. Ей пришлось пользоваться обычной связью, потому что мать сознательно отгородилась от возможностей, которые давала личная магия, а что касается отца, так его природного таланта не хватило бы даже на то, чтобы простеньким заклятием зажечь в комнате освещение, что уж говорить о личном Шаре. Мать же, напротив, была весьма способной, но еще в ранней молодости по причине, неизвестной Лити, наотрез отказалась свои магические способности развивать. Лити думала, что это оттого, что мама таким образом выражала несогласие со своей матерью, с Суле. Но это были только ее домыслы, а на вопросы девушки обе не давали ясного ответа, предпочитая фыркать (Суле) и отмалчиваться (мать). Но сейчас Лити и не требовались магические таланты родителей. Все, что ей было нужно, это кое-что узнать.