Грег Иган - Теранезия

Стена воздуха сбила Прабира спиной на землю, а затем обрушилась сверху мягкой волной песка. Он открыл рот и попытался что-то сказать через забитый рот, но в ушах стоял звон и он не слышал, получается ли у него.

Когда он рукой смахнул песок с лица то почувствовал, как что-то поцарапало предплечье а затем лицо перекосилось от боли. Когда он попытался открыть глаза, то казалось, что к векам приставили острие ножа.

— Па! Па! Па! — закричал он.

Он чувствовал, как воздух вибрирует у него в горле — он кричал во всю силу своих легких. Отец услышит его; только это имело значение. Отец услышит его и придет.

— Мы отправляемся в поездку, Мадди! На юг, на юг, на юг! На острова Танимбар!

Говоря это Прабир раздевал ее, бросая грязную одежду на матрас детской кроватки. Прабир подумал, что мама была бы не против, если бы он оставил их там нестиранными; весь смысл этого упражнения состоял в том, чтобы решить, что важно, а что нет. Именно поэтому он не стал тратить время, закапывая «тела» родителей, оставшиеся в саду. Они наверняка хотели бы, в случае если с ними что-то произойдет, чтобы он заботился о Мадхузре, вместо того, чтобы суетится над их бессмысленными останками.

Он надеялся, что его внешний вид был не слишком пугающим. Он смыл всю грязь, но сдался, пытаясь вытащить металл из кожи, и просто залил лицо и грудь бетадином в надежде избежать инфекции. Естественно, его родители убедились, что ни один кусочек шрапнели не проник слишком глубоко; им пришлось рассчитать размер и расположение заряда так, чтобы ни один фрагмент не обладал достаточной поражающей способностью и не смог навредить ему.

Мадхузре похоже выплакала все слезы, пока его не было. Когда она коснулась ран на лице Прабира и он резко шлепнул ее по руке, она лишь захныкала, да и то ненадолго. Она все еще дулась, но идея поездки, кажется, заинтересовала ее.

Он отнес ее в уборную, вытер сзади и потом еще немного почистил влажными салфетками.

— Где Ма? — требовательно спросила она.

— Я говорил тебе. На юге. На островах Танимбар. Она ждет нас там вместе с Па.

Мадхузре посмотрела на него скептически.

— Не-а.

— Что «не-а»? Она не уезжала с острова? Ну и где же она тогда, всезнайка?

Мадхузре открыла рот, чтобы что-то сказать, но она не слышала мамин голос, поэтому не нашлась с ответом.

Прабир сказал успокаивающе: — Я знаю, что было грубо с их стороны, уехать украдкой, не попрощавшись с тобой, но им пришлось поступить именно так. Они хотели убедиться, что я смогу позаботиться о тебе. Если я все сделаю как надо, они позволят мне остаться. Если нет — отправят в интернат. Прекрасная перспектива, не правда ли?

Мадхузре печально качнула головой, но Прабир подозревал, что это было больше связано с отсутствием Ма, чем с угрозой его высылки.

— Не беспокойся, — сказал он. — Это ненадолго. Я только что понял, что они хотят. Они хотят, чтобы мы покинули Теранезию.

Он отнес ее обратно в домик родителей, натянул ей чистые штаны и начал собирать сумку, в которой носили ее вещи, отправляясь на паром. Было трудно определиться, какие вещи нужнее всего. Очевидно теплая одежда, если они все еще будут в море, когда наступит ночь, а вот как насчет подгузников, крема и пудры? Она уже несколько месяцев самостоятельно ходила в туалет, взбираясь по ступенькам, которые сделал для нее отец, но справится ли она на корабле? Вряд ли можно было ожидать, что у нее получиться сходить за борт, так что он решил прихватить ее старый горшок — подгузники были слишком громоздкими.

В кухне она наполнил все шесть ее старых детских бутылочек фруктовым соком. Теперь она обычно пила из чашки, но иногда, когда она была уставшей или грустной, мама давала ей бутылочку, да и на корабле с ними будет проще. Он прихватил три упаковки ее печенья и жестянку с сухим молоком и остановился в нерешительности возле ее консервов. Если они не найдут родителей в первый день, то им придется ночевать под открытым небом, так что было нелишним подумать о разогреве пищи в кастрюле. Надо бы захватить крохотную спиртовую горелку, которую они держали на случай перебоев с электричеством.

Мадхузре ходила за ним по пятам из домика в домик, пока он собирал все необходимое и складывал в кучу на краю кампунга. Он нервничал из-за того, что бегает где захочет, но если бы он начал носить ее, то сборы заняли бы намного больше времени, и к тому же, зайдя на кухню и заглянув в домик бабочек через дверь, она смогла своими глазами убедиться, что Ма и Па больше нет в кампунге. Он подавил желание строго запретить ей даже приближаться к саду — если он не упомянет об этом, ей даже в голову не придет соваться туда.