Аноним Луиза-Франсуаза - Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ)

Так и остался к своим тридцати трем годам Кузька бобылем, но вот одиноким стать не довелось: две сестры Кузькины, сгоревшие на пожаре уже девяносто первого года, оставили брату наследство: двоих мальчонок-одногодков. Никого у них, кроме Кузьки, не осталось: один человек родни лишь у них нынче, да и тот однорукий.

Хотя может судьба с рождения о Кузьке заботилась так изрядно? Привыкший к дразнилкам с раннего детства, он наловчился доказывать превосходство свое не кулаками, а делами. И с людьми ладить научился на диво: много раз Кузька помощь получал от людей там, где другой отделался бы лишь тумаками. Так что сумел Кузька и племянников поднять, и сам не помереть. Не в богатстве и достатке конечно, но с голоду не помирали. И то слава Богу.

Не помирали, но иной раз сколь мало до той грани оставалось. А как в зиму и кобылка последняя околела, приготовился Кузька племянников в люди отдать, а самому помирать: не выкормить далее однорукому пацанят-то. Ещё бы годика два прожила кобылка-то, глядишь - и подросли бы ребята чтобы самим уже земличку пахать, но вот не повезло.

Совсем уж Кузька смирился с грядущим, даже копеечку малую отложил на панихиду по себе, да появился у соседа гость иноземный. Из самой Астралии гость!

Чудные в этой Астралии люди: этот вон вообще из столбовых дворян вроде, а лопатой машет - пятеро мужиков не угонятся! Но и дворянство свое блюдет: земелька-то вроде как и Димкина, а он хозяином на ней правит. Огороды копает, плотину вон в овраге ставит. Даже отдельный сарайчик для отхожего места выстроил. И все сам!

Но оно-то и понятно: на огороде ему нужду справлять не по чину, учён соседский гость, ох учён. Давеча тремя каплями масла старого и себя прокормил, и вон детишек с улицы обихаживает. А еще грозит, что кто по его велению делать будет, зимой и сыт и пьян жить станет. Пожалуй, надо послушать его. Тремя каплями масла десятерых кормит. А ежели ему целую бутыль дать? Нет, бутыль ему вроде и не нужна. А вот корзины с глиной пожалуй поносить стоит. Глядишь, и помирать не надо будет.

Где там корзина-то старая стояла?

Вообще-то трактиров в слободе было три, и все были собственностью общины. Но два были 'на откупе' - их арендовали сторонние люди, платившие общине ежегодно фиксированную сумму. А в третьем трактирщик назначался общиной, поскольку стоял он на самом выгодном месте и прибыли давал столько, что у откупщиков просто денег не хватало и его 'откупить'. Но этот общинный, 'свой' трактирщик, кроме того что не продавал вина ерзовцам вообще, еще и ссуживал ерзовцев из текущих доходов под залог. Потому что трактир этот был не просто так, а от местного кредитного общества - это что-то вроде крестьянской кассы взаимопомощи. В него-то мы и направились.

Ножик мой трактирщик оценил в пятиалтынный.

- Нет, не пойдет, я его почти за двадцать долларов покупал - начал было торговаться я. Говорить, что за пятьсот рублей - не стал, понял уже кое-что про нынешние деньги, а перевести в уме "свои" цены в теперешние просто не сумел. Я их - теперешних цен - и не знал вообще-то совсем.

- Ножик хороший, слов нет, одна перламутра красная денег стоит - согласился было со мной трактирщик - Только ведь если что, то задорого я его не продам, господа тут не ездют. Потому вот двадцать копеек, мое последнее слово. Ну а нет - так нет, тебе, барин, вольно продавать аль не продавать, а мне перед общиной ответ держать.

Ножик за такие копейки я не продал. А по дороге домой все размышлял, что еще тут можно продать. И пришел к печальному выводу, что при нынешнем спросе на изделия хайтека максимум, на что могу рассчитывать - рубль, ну полтора. Нет у народа денег, потому и не продать мне ничего за нормальные деньги.

Однако все же что-то хорошее все же произошло: Кирилл Константинович вчера на вечерней проповеди рассказал про "несчастного меня" и призвал паству помочь кто чем может в деле пропитания и согревания "христианскую веру не продавшего" юного дворянина. Так что народ - по горсточке, по капельке - притащил крупы всякой довольно много (Димка потом безмен у однорукого соседа взял, взвесил - оказалось что с полпуда будет), с дюжину яиц, а на дворе появилась небольшая поленница дров. Причем я дровам больше всего радовался: у "хозяина" моего их и вовсе почти не было, камышом печку топил.

Вечером доели кашу, Дима запарил новую порцию, на завтра. При этом он так вдохнул, что я понял - вопросами пропитания своими силами необходимо озаботиться максимально быстро. Того, что сельчане принесли с подачи отца Питирима, надолго не хватит: если есть все же не совсем впроголодь, то максимум месяц продержаться можно, а я себя в еде что-то не очень ограничивал. Правда и Диму заставлял есть досыта, упирая на то, что мне нужна помощь, а от голодного реальной помощи ждать не приходится. Он вздыхал, жалел "зря потраченную" еду - но пока было сытно. А вот что будет через месяц...