Раиса Николаева: Энни - третий клон (СИ)

Он смотрел на меня дикими глазами, очевидно, заподозрив, что у меня что-то не в порядке с рассудком.

- И как, по-вашему, я смогу это сделать? - наконец, выдавил он. - Я должен драться с судьями? Вы хотите, чтобы я побил их?

- Нет! - возмущенно воскликнула я, а потом, совершенно невинным голосом добавила: - Просто когда Ваш однокашник адмирал Бредиссон скажет, что не видит никаких нарушений в работе судейской бригады, Вы укажете ему на эти нарушения. Укажете так, чтобы он осознал и свою, и их ошибки!

Майор Конрад стал белым, как стена, зубы сжались так, что на скулах выступили желваки.

- Я не поеду на соревнования и не буду возглавлять вашу команду, - едва справившись с собой, сказал он.

И тут я взорвалась:

- А Вы не думаете, мистер Конрад, что, чем заливать свою обиду виски, тихонько плача и сморкаясь в платочек, лучше прямо глянуть в глаза обидчику, а, возможно, даже плюнуть ему в лицо!

- Вы не понимаете… А откуда вы знаете о наших отношениях с Бредиссоном?

- Я ничего точно не знаю, но почему-то уверена, что Вы - единственный человек, чье мнение он примет к сведению, и с которым будет считаться.

Конрад молчал. Я ждала ответа.

- Я…я подумаю, - тихо ответил он.

- Думайте. А мы начинаем подготовку к соревнованиям.

…Директор училища был не в восторге от моего предложения, осторожно попытался отговорить меня, но в результате небольшой дискуссии сдался, и соответствующая заявка была подана.

У меня было время для тщательного отбора каждого члена команды - шестнадцати человек.

Все, как обычно: состязания в беге, стрельбе, плавании, преодоление препятствий, оказание помощи, скалолазание, дистанционное управление роботом, прокладывание маршрутов по незнакомой местности, сборка передатчика из подручных средств, и общекомандное - найти все объекты, отмеченные на карте. В каждой дисциплине от команды участвуют по два человека.

Я переговорила с каждым из отобранных кандидатов. В команду сначала шли неохотно, но моя уверенность в победе заразила всех, тренировались с полной самоотдачей.

Торжественное приветствие и речевку нам помогли подготовить самые отвязные любители уличной музыки, стараниями родителей впихнутые в наше училище. Это было что-то! На наших репетициях равнодушных не оставалось.

Никакой музыки, только бой барабанов, постоянно меняющих ритм, и мы - в грубых ботинках отбиваем ритм в такт.

В конце речевки мы, сдвигая ряды, становимся монолитом, и всем понятно без слов, что плечо и поддержка друга - главное.

Мы были готовы - форма, настроение, не хватало только мистера Конрада, и он пришел… Глаза сухи и решительны. До чего же мне хотелось узнать, что случилось между ним и Бредиссоном. Судя по всему, ситуация была не так проста.

Ладно, посмотрим, что будет.

На нас, новичков в соревнованиях, не обращали внимание, я этому была только радовалась - что ж, эффект будет еще большим!

Приветствие стало настоящим фейерверком, мы получили за него первое место. Но в этом конкурсе судили зрители, конфликт с судьей произошел во время второго соревнования, по бегу.

С нами поступили настолько несправедливо, что это уже не укладывалось ни в какие рамки.

Бросали жребий, кому бежать по каким дорожкам. Нашей команде досталась лучшая дорожка, это хоть немного, но увеличивало шансы на победу. И вдруг нас поменяли местами с командой, которой досталась наиболее неудобная дорожка.

Подобный случай уже был в истории соревнований. И тогда, в той ситуации мистер Бредиссон не изменил несправедливого решения комиссии, спокойно заявив, что все дорожки одинаковые, и в критических ситуациях, к которым должны быть готовы спасатели, у них не будет возможности выбрать легкий путь или легкое решение, надо быть готовым ко всему.

Демагогия чистой воды, пафосное пустословие, прикрывающее несправедливость.

Было понятно - с нами собираются поступить так же. Я глянула на Конрада. Он понял меня без слов. Лицо стало спокойным, он принял решение и твердо пошел к судейскому столу с нашим протестом против решения судей.

Вот он подал бумаги Бредиссону, тот даже не поднял голову, чтобы взглянуть на него.

Тут я заметила нечто интересное - поверх бумаги с нашим заявлением лежало еще что-то. Я присмотрелась. Несколько фотографий.

Бредиссон, почти не скрывая брезгливости, взял бумаги и хмуро посмотрел на них. И тут…

Клянусь, он резко отдернул руки, словно ожегшись, и только тогда увидел Конрада.

Похабная морда мистера Бредиссона перекосилась, челюсть отвисла. Бывшие друзья несколько секунд смотрели в глаза друг другу.