Илья Стальнов - Черная Армада

Представителя животного мира во всей его красе я увидел на проплешине, поросшей метровыми бочкообразными полупрозрачными грибами. Это был лось. Огромный, метра четыре высотой. Жесткая длинная шерсть торчала в разные стороны, как иглы дикобраза, и походил он на сваленную в беспорядке груду хвороста. О том, что это лось, говорили ветвящиеся рога и унылая лосиная морда с грустными глазами. Он брел неторопливо, как-то ломано вихляясь, наклонялся над грибами и неторопливо же пожирал их. При моем появлении он неодобрительно посмотрел на меня и все так же неторопливо поплелся в чащу.

Пока что все складывалось удачно. Без особых проблем я преодолел приличное расстояние, хотя от зоны можно было ожидать чего угодно. Близился вечер. Неожиданно мне пришлось сделать изрядный крюк. Я наткнулся на "стеклянный лес" - так я назвал это неуютное место. Обычные сосны, обычная трава. Ничего особенного, если не считать, что все это было сделано из цветного стекла. Во всяком случае, на первый взгляд казалось именно так. От места исходила явная угроза, и я решил сделать крюк, что обошлось мне в несколько лишних километров.

Время от времени на пути попадались поросшие кустарником просеки. В одном месте зиял провал с гладкими отвесными стенами. Заглядывать я туда не стал. При ТЭФ-ударе наибольшая сила волн распределяется в виде сетки, получившей название "сетка Гурзуева", - просеки образовывались по ней.

Все чаще встречались уродливые грибы, некоторые светились и казались зловещими порождениями тьмы. Попалась ржавая опора линии электропередачи, лежащая на земле и облепленная рыжим кустарником. Меня не покидало какое-то гнетущее мрачное чувство. Но приборы, которыми меня снабдили подчиненные Атаманенко, не фиксировали почти никаких отклонений.

В тишине звук ручья показался каким-то инородным, будто и не ручей это вовсе, а субстанция из другого мира. Но я набрел на обычный ручей с чистейшей водой, качество которой я тут же проверил анализатором. После чего зачерпнул горсть, умылся, попил, наполнил свою ополовиненную флягу, присел на влажный камень, вытащил пластинку пищеэнергана, Вкус у него, как у карамели. Эх, сейчас бы антрекот съесть! И выпить французского вина.

Тело ныло. Столько часов тащить тяжеленный рюкзак, продираться сквозь заросли, работать вибромачете - как я вообще на ногах держусь? Я вытащил из кармана таблетку бистимулятор а. Проглотил. Голова закружилась, но усталость вскоре отступила. Штука хорошая, употребляется в экстремальных условиях, в том числе в космосе. Частое употребление грозит тем, что ты исчерпаешь резервные энерговозможности организма и однажды просто не сможешь подняться.

Я прикрыл глаза, наслаждаясь легкостью в теле. А когда открыл их - увидел метрах в десяти от себя "убийцу".

***

"Убийцами" я прозвал эту нечисть сразу же. Ничего другого просто не могло прийти в голову, стоило хоть раз взглянуть в эти глаза. Когда говорят "пылающий взор", "горящие очи" - обычно это лишь поэтические сравнения. На самом деле даже у кошки глаза не светятся, а лишь отражают падающий свет. Но у этой твари они именно горели - холодным неоновым светом. И еще- в них полыхала ненависть. Немного странная, потусторонняя, но весьма искренняя. Готовая мгновенно испепелить меня.

- Здорово, Жучка! - Я нервно усмехнулся.

Сначала мне показалось, что это волк, но я тут же понял свою ошибку. Это был пес. Огромный, под стать собаке Баскервилей, гладкошерстный, черный как смоль, с прижатыми маленькими ушами, с вываливающимся изо рта длинным красным языком. Морда напоминала бульдожью, короткий, похожий на обрубок, хвост подрагивал. Пес оскалил зубы - большие, острые, и... Нет, не зарычал, не залаял. Он засипел - громко, тонко, угрожающе и очень противно. Просто отвратительно!

Ребристая рукоятка автомата в руке придавала мне уверенности, я щелкнул предохранителем, еще не решив, надо ли разделаться с этим монстром. Желания пристрелить его у меня не было. Я чужой в этом мире, и его обитатели не обязаны подстраиваться под меня... И тут пес прыгнул.

Прыжок был призовым - метров на шесть прямо с места. Но не в мою сторону, а вбок. Треск ломаемых веток, шорох - "убийца" растворился в чаще.

- Боишься, псина несчастная, - безрадостно улыбнулся я. Испуга я у "убийцы" не заметил. Он отступил, но я чувствовал, что он еще вернется. И ждать его придется не так уж и долго. Мне подумалось, что я зря радовался безоблачности путешествия и сравнивал его с легкой прогулкой.