Илья Стальнов - Черная Армада

ПОСЕЛОК ОЗЕРНЫЙ. 8 ИЮЛЯ 2136 ГОДА

Очнулся я будто после тяжелого, без сновидений сна. Парализатор - штука малоприятная. Голова после его воздействия становится чугунной, все тело ломит. Я разлепил веки. Предметы передо мной расплывались и никак не могли приобрести законченных очертаний. Напряг руки, связанные за спиной, и тут же получил сильный удар током. Ясно - сцеплен наручниками "скат". Если пытаешься от них освободиться, тут же получаешь болезненный разряд.

От боли в глазах несколько прояснилось. Я понял, что сижу на неудобном деревянном, явно самодельном, стуле на кухне. Здесь стояла настоящая газовая плита. Вадик умудрялся время от времени сам готовить себе еду.

Потом я сконцентрировался на ком-то, кто стоял передо мной. Этот кто-то был долговязым субъектом с голубыми рыбьими глазами. Где-то я видел и эти глаза, и эту гладкую тонкогубую физиономию.

- Ты хто? - Слова мои больше походили на кудахтанье или кашель.

- Узнаешь, не торопись. - Голос у голубоглазого оказался хрипловатый, самоуверенный. В его речи чувствовался легкий, скорее всего западный акцент, но в остальном она была безупречна.

- Мне плевать, кто ты. Где Вадик?

- А мне плевать на твоего Вадика, - нагло изрек голубоглазый, и надо признаться, для наглости у него имелись все основания, в отличие от меня, ведь это мои, а не его руки скованы кандалами. - Так и быть, скажу. Жив твой Вадик. Ничего с ним не случится, если у нас с тобой получится конструктивный разговор.

- Тебе чего надо?

- Прими мои комплименты, тварь. Ты, конечно, боец отличный. Двоих моих "мастодонтов" уложил чисто. А у меня ведь не сопливые мальчики работают.

- Если бы я дурака не свалял, вы бы меня никогда не взяли. - Я потихоньку приходил в себя, мысли становились яснее, а язык ворочался легче.

- Взяли бы. Просто повозились бы подольше. Пришлось попотеть, но ловушку мы хорошую устроили, не так ли?

- Аж надулся от гордости, индюк, - зло процедил я, за что тут же получил хлесткую болезненную пощечину. Бил голубоглазый не ахти как, но все равно приятного мало. Ничего, если меня здесь не пришибут, может, представится возможность с глазу на глаз обсудить его теперешнее некорректное поведение.

- Мы же культурные люди. Не надо грубить, -угрожающе прошипел голубоглазый, и я понял, что он действительно сильно не любит, когда ему грубят, особенно люди, закованные в наручники.

- Не буду... Значит, ловушка.

- Она и есть.

Неужели Вадим продал? Нет, вряд ли. Теперь я понял, почему поведение приятеля показалось мне неестественным. Я говорил по СТ-фону не с ним, а с его компьютерной моделью. Рассчитано все было хорошо, даже то, что я могу проверить, откуда звонок. И я как баран поперся на заклание. Где только моя былая осторожность! Ох, дурак! "Только приезжай один". Приехал. А они все продумали, даже "заглушку" подготовили, парализовавшую мой коммуникатор, - я был лишен возможности послать сигнал тревоги, и не поднялись в небо вертолеты с бойцами дежурного тактического подразделения. Я остался один на один с противником и проиграл рукопашную схватку. Интересно, кто они?

- За каким, спрашивается, лешим вам понадобилось тратить столько сил, чтобы заманить в капкан научного сотрудника Института социологии?

Институт социологии - такая же "крыша", как и Министерство полиции. В компьютерных банках памяти есть сведения, что некий Александр Роговицкий прилежно трудится в ФИС - Федеральном институте социологии.

- У вас все социологи имеют разрешение на оружие? - хмыкнул голубоглазый.

- Исследование молодежной преступности, программа "Юниор" - нам разрешено ношение оружия.

- Хватит кривляться, полковник. Сфера твоих малонаучных занятий в Управлении психоэкологии мне прекрасно известна. Александр Викторович Аргунов, оперативник класса "А". Так?

"Ох, плохо дело, - подумал я. - Голубоглазый знает слишком много".

- Поговорим? - неприветливо улыбнувшись, спросил он.

- Ну, поговорим.

Голубоглазый крикнул. Вошли два здоровенных громилы. Один бородатый, с разукрашенной физиономией - это я его задел в пылу драки. Второй - пузатый хмурый бык лет сорока - внешне выглядел целым. Кажется, это он угостил меня сзади ударом хлыста. Манеры у них оказались отвратительные, они схватили меня и бесцеремонно потащили в большую комнату. Ноги мои волочились по полу, я больно ударился коленом о порог. Меня бросили на диван рядом с книжным шкафом, где пылились старинные книги. При этом пузатый врезал мне кулачищем в бок будто поленом хватил.