Илья Стальнов - На острие углы

- Вы неосторожны, - укоризненно произнес я.

- Да? Но нас никто не слышит. В этом я усомнился: купец дон Санчес говорил достаточно громко, а инквизиция в Испании создала чрезвычайно развитую систему наушничества и шпионажа. Причем слуг Господа всегда интересовали богатые горожане. Впрочем, в последние десятилетия нравы святых отцов сильно смягчились, и подвиги великого инквизитора Торквемады, при котором двести лет назад сожгли почти десять тысяч еретиков, ушли в прошлое. Хотя до сих пор продолжают умирать на кострах люди, уличенные непонятно в каких грехах. До сих пор опасно распускать в Испании язык сверх меры. Молчание - залог долгой и спокойной жизни. Но подобная жизнь скучна и уныла, поэтому нигде в мире даже при страшных тиранах, никакие языки не спрятаны за зубами достаточно надежно.

- Вы первый раз в Сарагосе?

- Был одиннадцать лет назад.

- Одиннадцать лет назад? Так давно? Наверное, вы были еще ребенком?

- Ну что вы Я просто молодо выгляжу. На самом деле мне уже за сорок.

- Сорок - это очень много. Вы опытный, похоже, много повидавший человек, кивнул дон Санчес. - Эх, Сарагоса - великий город! Ему Бог знает сколько лет, и он всегда был великим городим. Еще при римлянах он был великим городом.

"Вряд ли, - подумал я. - Насколько я читал в книгах, город действительно основан римлянами еще при жизни Иисуса Христа. Но в те времена это была обычная дыра".

- Испания катится вниз, - вздохнул купец. - А всему виной то, что столицей избрана эта проклятая крысиная свалка, именуемая Мадридом. Почему он должен быть столицей?

- Так уж получилось.

- Это несправедливо! Сарагоса всегда была главным городом Арагоны, а значит, и всей Испании. Кто бы что ни говорил, но именно отсюда началось изгнание мавров, завоевавших наши земли и люто ненавидевших христианский люд!

- Реконкиста, - кивнул я.

- Точно!... Именно здесь было королевство Арагон, устоявшее в самых страшных битвах с этими смуглыми врагами. Наши воины завоевателями вступали в Сицилию и Сардинию, Неаполь и Валенсию и присоединяли эти земли к королевству. Наши предки были героями. А наши современники проиграли англичанам битвы при Гохштедте. Каково, а?

- Это весьма прискорбно.

- И все из-за того, что столица находится в эчом проклятом Мадриде. Вспомните, дружище, откуда пошла Испания. Та проклятая династическая уния Арагона и Кастилии. Именно из этого союза родилось государство Испания.

- И было это в одна тысяча четыреста семьдесят девятом году от Рождества Христова, - поддакнул я.

- Я сразу рассмотрел в вас знающего человека.

Мы просидели с ним еще час, одолевая новые и новые порции прекрасного испанского вина. Дон Санчес оказался интересным собеседником, отлично знающим историю и географию. Но мне время от времени приходилось утихомиривать его, когда речи испанца становились смелыми настолько, что явно начинали угрожать нашему благополучию. Ведь я уже говорил, что в этой стране не особо церемонятся с теми, кто без должного почтения упоминает короля и святую церковь.

- Ну что же, пожалуй, мне пора, - сказал я, поднимаясь и чувствуя, что мир утратил изрядную долю своей устойчивости, которой еще недавно обладал в полной мере.

- Если захотите еще побеседовать с неглупым человеком, которых, к сожалению, так немного осталось в Сарагосе, в любой таверне, в любом конце города спросите дона Санчеса, и вам подскажут, как меня найти.

- Обязательно воспользуюсь вашим предложением...

* * *

Покачиваясь, я вышел из таверны и решил немного пройтись, чтобы выветрить хмельные пары из головы. Дело близилось к вечеру, жара спала, подул свежий ветер...

Мне по большому счету было все равно куда идти. Я шел, покачиваясь, и будто со стороны наблюдал, как текут куда-то назад улицы. Позади остались людные кварталы, и меня занесло в окрестности порта. На глаза начали попадаться личности, о которых можно сказать только, что их прошлое черно как смоль, настоящее преступно, а в будущем их ждут неласковые руки палача. Я ощущал на себе косые взгляды и понимал, что многие из этих типов не прочь на зуб попробовать золото из моих карманов и особо ней будут колебаться перед тем, как пустить в ход нож. Они везде одинаковые, и в Лиссабоне, и в Берлине, и в Париже. Но я их никогда не боялся, немало отправив этих животных на тот свет быстрым ударом кинжала.

Наконец, предметы обрели ясность. Я немного протрезвел от свежего речного воздуха и решил пробираться к гостинице... Вот тут-то все и началось.